Три года Юлань Фэйджоу счастлива. Небеса не часто бывают щедры к куртизанкам, и она бдительно стережет свое счастье, оберегая его, как случайно угодившую в руки вазу редчайшего фарфора. Свое дерзкое на язык, совершающее ошибки, любопытное, не ведающее страха перед столичными опасностями и искушениями счастье, родившееся среди скал Лаулеза. Она расчесывает водопад волос Хеладоны, любуясь темно-рыжими переливами. Она учит иноземку одеваться, пользоваться косметикой, поддерживать разговор и складывать стихи. Юлань замирает от счастья, когда Хеладона приносит свое первое стихотворение, посвященное подруге-сестре, и дарит нефритовый браслет в виде свернутой в кольцо цветущей сливовой ветви - символа верности и постоянства. Столица восхищается ими. Пикантный дуэт куртизанок пользуется успехом, они знамениты и богаты - богаты настолько, что решают приобрести чайный дом неподалеку от перекрестка главных столичных улиц. Пока Юлань размышляет над достойным наименованием, Хеладона заказывает у знакомого каллиграфа голубую с серебряным вывеску: «Сад падающих звезд». Юлань не слишком нравится столь кичливое название и заключенный в нем образ, но ей не хочется омрачать удовольствие подруги, увлеченно руководящей торжественным водружением вывески над воротами дома. Она многое прощает Хеладоне, понимая, что та росла и воспитывалась по иным правилам. К примеру, лаулезка ничуть не возражает против телесной близости с клиентами - хотя Юлань всякий раз толкует о недопустимости подобного. Посетители дома должны получать удовольствие от бесед и общества хозяек «Сада звезд», телесным же удовольствием торгуют в совершенно другом месте. Под названием бордель. Нет, она ничего не имеет против содержательниц борделей и их подопечных, но есть же разница между куртизанкой и продажной девицей! У Хеладоны никогда не хватает терпения выслушать наставления Юлань до конца. Рыжая начинала хохотать, опрокидывала Юлань на постель и целовала, вынуждая замолчать и думать совершенно только о ней. Юлань таяла в ее руках, наслаждаясь жестокой нежностью, выматывающей и обессиливающей. У лаулезки живой и пытливый ум. Ей интересно все, что происходит в столице - в особенности то, что касается императорского двора, и политических хитросплетений. Она жадно выспрашивает у посетителей малейшие подробности жизни в Золотом дворце. Однажды, когда они украшают к празднику устаовленный в саду алтарь танцующих лисиц, Хеладона смущенно признается, что мечтает попасть ко двору. - Даже не думай об этом, - снисходительно улыбается госпожа Юлань. - Во-первых, ты чужеземка. Во-вторых, куртизанка. И в том, и в другом случае тебе не дозволено даже пальцем ступить на порог Запретного города и дворца государя. Там и без нас хватает красавиц - опасных, как песчаные змеи. Нет-нет, нам там не место. Куртизанка при дворе обречена на скорую гибель. - Вот досада! - совершенно по-детски огорчается Хеладона. Набрасывает на шею каменной лисы цветочную гирлянду и тут же утешает себя, говоря: - Но я могла бы познакомиться с кем-нибудь из придворных! Они-то точно бывают в городе и в заведениях вроде нашего. «Сад» на хорошему счету, ты мне сама говорила. - А еще я не раз повторяла тебе: ласточке опасно летать рядом с солнцем, - вполголоса напоминает Юлань. Хеладона только вздыхает, и Юлань опасается: подруга не оставит своей наивной мечты, пока не разочаруется в ней и не увлечется чем-нибудь еще. Или кем-нибудь. У лаулезки легкий характер, она быстро загорается новой идеей, но и быстро остывает. Юлань опасается, что однажды вот также прискучит подруге, а потому старается занять время и ум Хеладоны чем-нибудь новым и познавательным. Еще не произнесено ни единого слова, но Юлань чувствует неладное. Ее ласточка мается в золотой клетке. Ей надоели привычные развлечения, слетающие с ее губ слова любви звучат набившей оскомину скороговоркой. Сначала Юлань пытается не обращать внимания, но вскоре не выдерживает, спрашивая: - Что случилось? Ты получила заманчивое предложение? Расскажи мне, и мы обсудим его выгоды для тебя. Ты знаешь, я не стану насильственно удерживать тебя в «Саду звезд». Да, мы процветаем, но если ты почувствовала стремление и желание идти дальше - ты в своем праве. В чем же дело, сестра моя? - Ни в чем, - коротко отвечает Хеладона. - Тогда отчего ты грустишь и тоскуешь? Хочешь, покинем столицу и отправимся в долгое путешествие? Съездим в Озерный округ или в Белые горы... - Чтобы какая-нибудь молодая и предприимчивая проныра тем временем заняла наше место? - Хеладона внезапно хватает Юлань за запястья, в ее быстрой речи вновь прорезается иноземный акцент, от которого она вроде бы избавилась: - Ты мне дороже всего на свете. Я хочу, чтобы ты знала это. Чтобы всегда помнила. Но я не такая, как ты. Я не понимаю, что со мной творится. Все так запуталось... Мне кажется, мы как эти ваши марионетки на веревочках, дергаемся, даем представление для зевак. Но мы не настоящие, просто игрушки, набитые тряпками и наряженные по последней моде. Я задыхаюсь, Юлань, у нас есть все, чего только может пожелать женщина - и мне все равно чего-то недостает! - Расскажи мне, - умоляет подругу Юлань, вновь и вновь натыкаясь на хваленое лаулезское упрямство, что крепче камня и стали. - Поговори со мной. Но Хеладона не желает ничего рассказывать. Хеладона отмалчивается - чтобы однажды исчезнуть. Таков ее нрав. Она предпочитает потихоньку улизнуть, лишь бы избежать откровенного разговора, способного огорчить Юлань. Не подозревая, что ее поступок вынуждает прекрасную Юлань Фэйджоу окончательно захлопнуть двери своего сердца. Дабы никто, никто больше не смог нарушить его ледяной покой, причинить ему боль, заставив истекать кровью. Хозяйка «Сада падающих звезд» прекрасна, совершенна - и одинока, как и подобает первой куртизанке города. Вскоре до столицы дошли известия об и