— То есть Винсана истязал, а вас и пальцем не тронул? — И голос такой ехидный, недвусмысленный.
Магия (и тёмная, и бытовая) свернулась клубком где-то у сердца и спала, восстанавливая резерв после визита в зазеркалье. Я не чувствовала ни жара, ни пламени в груди, лишь холод и пустоту, иначе бы, наверное, ударила лицемера сферой.
— На что вы намекаете?
— В Винсане едва теплится жизнь, а вы свежи и полны сил. Хотя провели в ловушке одинаковое время. Два часа.
— Я пряталась, убегала.
— Винсан тоже. И, тем не менее, парень на грани смерти. Чего нельзя сказать о вас. Это наводит на определенные размышления.
— Какие?
— Кто-то из вашей четверки нагло врёт. И, вы, леди, в самом незавидном положении, — его палец повертелся у меня перед лицом, — из-за этой вашей иллюзии.
— Я ни в чем не виновата, — вскочила, и тут же рухнула от слабости в руки мужа.
— Время вышло, — прорычал Мальер. — Уходите.
Законник прищурился, но спорить осёкся. Спрятал блокнот и, не прощаясь, покинул спальню. Вслед за ним ушел Дюрбэ. А я, не выдержала, расплакалась у Рэна на плече.
— Ну, всё, успокойся, — мужская ладонь гладила по растрепанным волосам.
— Они подозревают меня в сговоре с ингубусом, Рэн. — Слова вырывались вместе с рыданиями. — Ни Винсана, ни Альберта, ни мисс Золейман. Меня!
— Подозревать, не значит — доказать, — муж незаметно привлек к себе, обнял и уткнулся мне в волосы.
— Если Дилайн захочет, то достанет доказательства.
— Ему придётся крупно постараться, чтобы найти то, чего не существует.
— Такой — найдет. Я очень его боюсь.
— Не бойся, — муж улыбнулся и… прижался губами к шее.
По телу поползло фантастическое тепло, и мне вдруг стало хорошо. Впервые после разрыва с Артуром, после смерти папы и бегства от опекуна. В груди будто пробудилось тягучее желание ощутить под щекой чью-то твердую грудь, прижаться покрепче, испытать то незабываемое, пьянящее чувство, когда тебя ласкают сильные, надежные руки верного мужчины.
Вздохнув, тихо спросила:
— Как ты нашел меня в зазеркалье?
— На тебе моя защита. Ниточка протянутая от моего сердца к твоему. Демон всегда найдёт свою иннэ-али.
— Это она подпитывала в замке чудовища? — Догадалась. — Вот почему я так быстро оправилась.
— Умница.
Мою голову обхватили теплые ладони, приподняли и наши взгляды соприкоснулись. О, опять этот солнечный янтарь. Всегда пленяет и манит.
Я снова поймала себя на мысли, что внутри — мелкая дрожь. Это всё его взгляд, оправдала странное состояние. Демонический шарм. Пугает и притягивает. Рэн любит другую. А я… Я вообще не собиралась за него замуж. Теперь все окончательно запуталось. Я уже не знаю, что думать, как себя вести. И только одна болезненная фраза все время бьётся в голове: «буду требовать доказательств консуммации брака». И горькое понимание, что, если хочу выжить, должна вручить себя Мальеру.
Тишину спальни, пронизанную треском поленьев, разбавил протяжный звериный вой. Я опомнилась и сообразила, что муж все так же ласкает мое лицо. Загадочный янтарный взгляд скользит по ресницам, щекам и приоткрытым губам, которые почему-то необъяснимо покалывает.
— Волчий патруль, — зачем-то шепнула.
По заднему двору Академии действительно бегали волки. Вой становился то тише, то ближе, переливы накладывались один на другой. И среди звериных голосов я разобрала голос Кая. Пронизанный печалью, он раздался прямо под окнами, но был сметен порывом северного ветра.
Доктор никого ко мне не пускает. Хотя, я бы с удовольствием увиделась с другом и поболтала. Только подумала об оборотне — солнечное золото в мужских глазах подернулось тьмой.
Рэн резко отстранился.
— Тебе еще рано подниматься.
И отправился к двери. Гордая осанка, твердый шаг.
Рассердился? Почему?
Секунду назад купалась в мужском умиротворении, и вдруг волшебство развеялось. В Рэне проснулась жестокая демоническая половина.
— Скоро принесут ужин. А до этого времени, будь добра, лежи в постели, — рыкнул и исчез.
Я так и осталась стоять, покачиваясь, в полном недоумении.
Что нашло на «дорогого супруга»?
Хотя, не важно. Лучше сделаю, как велит.
Послушно забралась под одеяло и уставилась в мерцающий искрами золота балдахин. От скуки самой хотелось выть в сумрачные небеса. К счастью, на прикроватном столике лежала стопка учебников. Подумав, что пусть меня и отчислили из Академии — знания никогда не будут лишними, я стянула самый верхний и погрузилась в изучение магических формул. Жаль, только чтение не способно унять глубокую тревогу на душе.
Глава 34. Бывшие
Накануне восемнадцатилетия доктор снял все запреты, сообщив о моем полном выздоровлении. Но поскольку выходить из лазарета категорически не хотелось, и на это было множество причин, день рождения решила провести одна — и валяясь в постели. Заодно подумаю, как заново склеить разбитую вдребезги жизнь.
Всё началось с неожиданного подарка.
Я проснулась от сладкого цветочного аромата, неуловимо ласкавшего кожу шелковым прикосновением. В прорехи штор заглядывали лучи рассвета, разливаясь по спальне бледным золотом. А вокруг… бардово-алым ковром стояли корзины с живыми розами. Еще недавно цветы нежились на цветочной плантации под жарким южным солнцем Империи — на бархатных лепестках подрагивали бриллиантовые капельки росы, а теперь они благоухали в спальне Рэна. Все шипы удалены, плетеные корзины украшают серебряные и белые ленты.
Встав с кровати, прижала насыщенно малиновую розу к лицу. Нежное соцветие источало божественный аромат. Как южные цветы оказались в Северной Академии? Без активации прямой Портальной линии это просто невозможно. Выходит, у Рэна личный Портал?
— С днём рождения, иннэ-али, — произнес за спиной тот, о ком я невольно подумала.
Муж появился в спальне неслышно и теперь, стоя, на пороге рассматривал моё изумленное лицо.
Встретив янтарный взгляд, зачесала свободную прядку за ухо. Всегда так, делаю, когда волнуюсь.
— Спасибо. — В горле внезапно пересохло от такого невероятного знака внимания. — И за цветы. Они великолепны.
Рэн неуловимо кивнул, а я заметила на нем выходной костюм. Темно-синий отглаженный сюртук, под ним — белоснежная рубаха с воротником стойкой и драгоценной булавкой. Узкие брюки, высокие сапоги, на белых волосах синяя лента. Живое воплощение аристократической элегантности.
— Одевайся, — велел вполголоса. Янтарный взгляд все так же изучал меня — едва прикрытую шелковой, просвечивающей сорочкой. — У нас много дел.
— Каких?
— Для начала примерка свадебного наряда. Нас ждет брачная церемония по законам Норденвэлла, ты забыла?
— Нет. Просто в студенческом городке тоже продаются подвенечные платья. Купим местное?
— Моя иннэ-али наденет только самое лучшее. Пошитое в салоне леди Консуэнны.
Я искренне удивилась:
— В лучшем свадебном салоне Империи? Постой, он же в Хэтуме.
— Верно.
— Мы едем в столицу? — А сама отложила розу в корзину и прикинула, что на поезде — это займёт несколько суток.
— Кто сказал, что едем? — Киаррэн загадочно улыбнулся, указывая на спинку кресла. Там блестело дорогое платье из зеленого атласа, а внизу дожидались меховые полусапожки. — Жду в гостиной.
Ждал меня муж очень долго.
Когда я появилась, одетая и идеально причесанная, северное солнце ползло вдоль шпиля Центральной Башни, сияя над Академией белым шаром. Мальер окинул жену цепким взглядом и, улыбнувшись, помог надеть дамское пальто.
В это время года на всей территории Норденвэлла хозяйничает зимняя стужа. Само собой, морозы столицы и северного края Валланд не идут ни в какое сравнение. В Хэтуме, снег наверняка только-только присыпал улицы белой крупой. Температура упала к нулю и едва ощутимо щиплет кожу. Словом, гуляй по лавкам и магазинам в свое удовольствие.
Я дождалась, пока Рэн достанет из отделанного каменьями ларца металлический шар с выпуклыми гранями. Интуиция не ошиблась.