Под этим пристальным, тяжелым взглядом я избавилась от перчаток и села за стол. Муж тоже скинул сюртук, оставаясь в белоснежной рубахе и брюках. Я видела, как напрягаются его широкие плечи, пока он разливает пряное вино по бокалам, как горит недовольством опасный янтарный взгляд.
Его обуяла холодная ярость.
Меня колотит испуг, а муж мрачен и сердит. Отличная из нас вышла супружеская чета. Усмехнувшись, схватила бокал и залпом осушила. Во рту стало горько и вязко, немного ароматно и снова вязко. Желудок обожгло, и по телу побежала приятная слабость. Помню, клялась больше не пить спиртное, но не сдержалась.
Когда я снова потянулась к бутылке с вином, Киаррэн перехватил меня за запястье.
— Не надо, Анжелина.
— Почему? — Посмотрела в упор.
— Ты захмелеешь.
— Что в этом плохого?
Может, я хочу опьянеть. Чтобы завтра вообще ничего не вспомнить. Ни свадьбы, ни его высокомерных родственников, ни того, как мной овладеют на шелковой простыне.
Внезапно вилка в мужских пальцах перегнулась пополам. Отовсюду повеяло жарким пустынным суховеем, смешанным с бесподобным лимонным ароматом.
— Я настолько тебе отвратителен? — В хриплом голосе рокот и гнев. Глаза — пылающие солнца.
Муж пленил своим темным взглядом, молча ожидая ответ. А я растерялась. Вроде уже смирилась с судьбой, но в голове будто щелкает и внутри опять расправляет крылья непокорная птица из солнечного света.
— Нет, — прошептала испуганно. Что я творю? Зачем отталкиваю единственного мужчину, которому по силам меня спасти?
Открыла рот, чтобы извиниться, как вдруг Мальер порывисто поднялся из-за стола, гулко сдвигая стул, и в несколько широких шагов вышел из комнаты. В коридоре злобно хлопнуло.
Я замерла с пустым бокалом за накрытым столом.
Я всё испортила. По незнанию, неопытности, глупости. Кинулась было за мужем, но на полпути передумала. Где я буду искать Киаррэна, да еще в этом тяжелом свадебном платье? А если в пустынном коридоре наткнусь на своего безумного опекуна, или еще хуже кровожадного ингубуса?
Нет, останусь в комнате и подожду. Рано или поздно муж вернётся.
Ожидание растянулось на целый час. Я успела выпутаться из тяжелой атласной ткани, сплошь расшитой серебряной нитью, расплела тугие косы и, сбросив нижнее белье, приняла освежающий душ. Потом натянула на влажное тело кружевной халатик, села возле трюмо и взяла расчёску.
Руки дрожали, внутри по-прежнему все хрустело от липкого льда. И в то же время меня охватило странное безразличие. Рэн спросил: противен ли мне?
Я долго в себе копалась и поняла, что всё совсем наоборот. Однажды отец с матушкой выдали бы дочку замуж. Не за Артура, так за любого другого мужчину. Скорее всего, богатого и состоятельного, а, значит, далеко не такого юного, как я сама. Так чем плох мой муж-полудемон? И ответила: ничем. Он красив, умён, у него крепкое, сильное тело. Вон Золейман бегает за Рэном, выпрашивая крохи внимания. А я заполучила его целиком и вместо благодарности унизила в первую брачную ночь.
— Дура, Анжелина, — прошипела, глядя на свое бледное, бескровное лицо. Только губы алели сочным пурпурным, и редкие пряди искрили рыжиной.
Потянулась пройтись расческой от виска до плеча, когда в отражении за спиной мелькнул высокий силуэт со снежными волосами.
Вскочив, уперлась в Рэна расширенными глазами. Белая рубаха расстегнута до середины груди. Глаза опасно сужены. Руки спрятаны в карманы. Стоит и молча смотрит в ответ, будто ждёт разрешения войти.
-Рэн, — я перекатила имя мужа на языке, делая паузу. — Я всё обдумала. И решила.
Пальцы не слушались, пока я торопливо развязывала шелковый поясок. Сердце молотилось по ребрам, отдаваясь невыносимым грохотом в ушах. Но лучше с ним, сказала себе. Да, не по любви, а потому что — надо. Лучше с ним.
— Будь со мной этой ночью.
И сбросила с себя кружево халатика, оставаясь перед мужем совершенно обнаженной.
Глава 36. Сказка и явь
Глаза Мальера соскользнули с моего лица на грудь, разгораясь янтарными всполохами. Мгновение — и он оказывается рядом, осторожно обхватывает за плечи. Чувствую жар мужских ладоней. То, как крепкие пальцы бережно стискивают с желанием притянуть, и дыхание окончательно сбивается.
— Ты хочешь этого?
Кипящая кровь бешено мчится по жилам, а сердце грохочет так, будто внутри порхает раненная птичка.
— Да. — Отвечаю и смотрю в глаза избранного мужчины.
В них слились все мыслимые краски золота и чистого природного огня. От снежных волос исходит лучистое сияние, а по коже ползут пламенные ручейки и извивы. Передо мной стоит загадочный лорд-демон королевских кровей: невероятно привлекательный и бесконечно могущественный.
— Прости, что оставил, — его шепот отзывается на коже жарким покалыванием. — Я идиот.
— Все хорошо, — голос срывается, я крепче вжимаюсь обнаженной грудью в крепкое тело супруга. — Одиночество пошло мне на пользу. Я многое поняла.
— Например?
— Что рада нашему замужеству. За тобой, я как за каменной стеной. Всё остальное можно потерпеть.
Муж грустно усмехается. Он гладил меня по волосам, и это было удивительно приятно: расслабляло и изгоняло из тела колючую дрожь и ужас перед неизбежной первой близостью.
— Закрой глаза, — тихо просит.
Послушно выполняю, сжимая от напряжения кулаки, и неожиданно вздрагиваю. Рэн целует мне сначала правое веко, потом левое и отстраняется.
— Ты всё для меня, иннэ-али, — различаю едва уловимый шелест голоса. — Моё сердце, моя жизнь. Я клялся не делать тебе больно, беречь и защищать пока дышу.
Веки горят от прикосновения жарких губ, тело пылает. Я едва стою на ногах.
— Я не понимаю тебя.
— Не хочу, чтобы у нас это было вот так. — Его лицо — прекрасная холодная маска, но в глазах… в глазах мужа столько боли и неприятия; тени так и мечутся, отбрасывая на нижние веки фиолетовые полосы.
— Как?
— Через принуждение, Анжелина. Не хочу, чтобы потом жена меня возненавидела.
— Нет, — шепчу, стискивая пальцами хрусткий ворот мужской рубахи. — Я решила. И готова.
Думала — сейчас подхватит и отнесёт меня на кровать, но этого не случилось. Рэн перехватил мою ладонь обеими руками и прижал к горячим губам. В нос ударил резкий лимонный запах вперемешку с раскаленным добела песком арруанской пустыни. В муже боролись демон и человек, долг и страстные чувства.
— Не готова. Потому что не любишь.
— Любовь — не главное, — говорю не уверенно.
— А что — главное?
— Понимание, доверие.
— Снова лукавите, леди Мальер.
— У нас нет другого выхода, ты же знаешь.
Неожиданно Киаррэн привлек к своей голой груди и, уткнувшись лицом мне в шею, возразил:
— Я слишком дорожу своей иннэ-али. И не стану причинять тебе боль.
Дорожит, повторила мысленно. Не любит.
Должно быть, я всхлипнула. Ибо в следующее мгновение Рэн обхватил мою голову, приподнимая на себя. Завороженная невероятными глазами, лимонным запахом, новыми ощущениями я дотронулась до мужской щеки, спустилась к шее и прижала ладонь к рельефной обнаженной груди. Тело Рэна пылало, как угли. Кожа на ощупь была удивительно жаркой и гладкой.
Когда муж накрыл мою руку своей, нечаянно вздрогнула.
Тоже сбивчивое дыхание, и сердце колотится. Пораженная этим фактом, упустила, как избранник обвил за талию. Другая его рука замерла у меня на затылке. И такой калейдоскоп эмоций в мужских глазах…
Если бы я могла их прочесть.
Я давно забыла, что стою перед ним — обнаженная. Стыд и неловкость куда-то испарились. Рэн грел своим теплом, прикасался так чувственно, так нежно и сердце внутри замирало.
— Я не коснусь тебя, пока сама об этом не попросишь, — шепнул осторожно. — Пока сама не захочешь стать моей…
От хриплого признания закружилась голова.
Пансионские воспитательницы описывали демонов — жестокими похотливыми чудовищами и при призывали держаться от них подальше. И я честно боялась Киаррэна до этой минуты, рисуя в уме монстра в обличие прекрасного мужчины, в чей плен угодила по собственной неосмотрительности.