— Вы что? В укрытие! Сейчас же в укрытие! Самолет и новый построить можно, а головы запасные нигде не выпускают, — с мягким украинским акцентом выговаривал он Тане, а сам тянул ее за руку к ближайшему укрытию. — Эх, девчонки, девчонки, ну место ли вам на фронте!
Эта случайная встреча на маленьком фронтовом аэродроме навсегда определила судьбы летчицы Татьяны Осокиной и замполите 703-го штурмового авиаполка Сергея Александровича Жгуна.
Вскоре Таню по ее просьбе перевели в 703-й штурмовой авиаполк. Она продолжала летать на стареньком, латаном-перелатаном По-2 на спецзадания, обеспечивала связь штаба фронта с подчиненными штабами, выполняла и другие ответственные и нелегкие задания. А под сердцем билась уже новая жизнь, и душа полнилась счастьем от близости родного человека, счастьем предстоящего материнства.
Сын родился на фронте и первые месяцы «воевал» вместе с мамой и папой. Он принес с собою столько беспокойства и столько радости, такую нежность и тепло! Маленького Леньку любил весь полк. Боевые друзья по очереди дежурили в землянке, нянчили мальчика. Трудные, счастливые месяцы.
Каждый день приносил молодым родителям что-то новое. Мальчишка рос не по дням, в по часам. Таня, полная чувства к сыну, с горечью понимала, что не место ребенку на фронте. Не раз начинал этот нелегкий разговор и Сергей.
— Танюша, тебе надо уезжать! Леньку растить и ждать меня с победой…
— Нет, Сережа, нет, не могу я в тыл отправляться, здесь мое место, только здесь…
Когда сыну исполнилось шесть месяцев, его отправили в тыл. Он рос в Доме ребенка, а лотом у Таниной сестры, ждал возвращения матери и отца с победой. И дождался! Но до этого счастливого дня было еще далеко.
Все эти месяцы Татьяна, не принимая никаких поблажек, продолжала летать на задания Работы хватало. При перебазировании занималась перевозкой личного состава, выполняла задания по связи. Но особенно запомнились полеты на выручку наших сбитых летчиков.
— Помню, подбили нашего пилота над оккупированной фашистами территорией, — рассказывала, будучи у нас в полку, Татьяна. — Линию фронта он сумел перетянуть и недалеко от нее сел на вынужденную. Уже к вечеру вызывает меня командир полка, говорит: «Подбит Янюк. Надо лететь, разыскать его». Указал, в каком примерно квадрате он приземлился. «Ты на своем „Поликарпе“ сумеешь там сесть, поможешь парню», — говорит. Ну, когда такое задание, медлить не будешь. Бегу к самолету, а мысли уже в полете. Думаю, как там летчик, может, ранен тяжело. Сумею вывезти его? Вышла намеченным маршрутом к указанному месту. Несколько раз облетела весь квадрат — внизу кустарник, темнеть начало, видимость все хуже. Где же он? Наконец нашла. Обрадовалась, не могу сказать как! Посадила свою машину и бегом к самолету. Янюк — наш летчик — был ранен, наверно, уже и надежду потерял. «Сестричка, сестричка!» — только и повторяет. Перевязала его, помогла добрести до моего По-2. Тороплю его, скорей, мол, а то какой-нибудь случайный «мессершмитт» расстреляет нас, как куропаток, ведь «Поликарп» — это не Ил-2. И накаркала на свою голову. Только поднялись в воздух, откуда ни возьмись — вот он, «мессер»! Принесла нелегкая! Только я к этому времени уже «ученая» была прижалась к земле и давай играть в «прятки». Повела свою машину по-над лесом, над овражками… Удрали благополучно. А крестника моего в госпитале выходили, он вернулся в полк, продолжал воевать…
В октябре 1944 летчица Татьяна Осокина начала службу в нашем 46-м гвардейском авиационном полку ночных бомбардировщиков. К этому времени она выполнила 600 вылетов по спецзаданиям, из них 52 ночью.
В те дни наш полк, находившийся в составе 2-го Белорусского фронта, базировался на территории Польши. Темные осенние ночи были сплошь бессонными для нас. Таня Осокина с самого начала активно включилась в боевую работу.
В первый раз она полетела на боевое задание вместе с Сашей Акимовой, опытным, обстрелянным штурманом. Перелетели линию фронта. Картина ночного неба и земли, где и ночью не засыпала война, а дым пожаров поднимался на высоту полета, поразила Татьяну. Она то и дело обращалась к своему штурману:
— Саша, что это за огненные шары, вот там, впереди?
— Эрликоны. Если долетят до нас, то всем троим не поздоровится — и мне, и тебе, и нашей «ласточке»!
В первую же ночь Осокина выполнила три вылета и сразу встала в строй наравне с другими летчицами эскадрильи, выполняя по пять-семь боевых вылетов в ночь.
В декабре на долю Тани Осокиной и ее штурмана Тони Розовой выпало тяжелое испытание.