«Всех наших помню и люблю…»
Маленькая тоненькая девочка в цветастом платьице стремительно и легко бежит по аэродромному тюлю и радостно машет кому-то рукой.
— Откуда это у нас тринадцатилетняя девочка появилась? — недоумевает кто-то.
— Девочка? Да это же Раечка Орлова, не узнаешь?
Всего несколько дней назад в саду под цветущими магнолиями мы отметили День Победы, такой долгожданный день. Ночью Раю разбудила Вера Князева:
— Рая! Раечка! Вставай, стреляют!
Подруги выглянули в окно и увидели, что стреляют наши девушки, первыми услышавшие весть об окончании войны и устроившие салют в честь Победы…
И вот промчалось несколько мирных дней, и наши девушки словно переродились. Когда сняли форму, все разом похорошели, помолодели. И уже не верится, что это те самые девушки-воины, девушки-солдаты, которые вчера еще шагали нелегкими дорогами войны, своим ратным трудом приближая час Победы. А черноглазая худенькая Раечка в своем пестром платьице выглядит совсем школьницей.
— Буду рекомендовать тебя на комсомольскую работу в армию, — сказала ей комсорг полка Саша Хорошилова. — Как сама-то на это смотришь?
— Не сердись, Саша, но я хочу демобилизоваться. Война кончилась, буду учиться. По сути своей я ведь совсем не военный человек. Да и маме нужна помощь — отец в сорок первом ушел в ополчение и погиб, старший брат в сорок третьем вернулся с фронта инвалидом первой группы. Сама мама очень слаба…
В числе первых Орлова демобилизовалась. Вернулась в Москву, стала работать в школе и одновременно учиться в педагогическом институте. И после его окончания в 1951 году продолжала работать учителем географии в своей родной школе, той самой, где когда-то училась сама.
Всю жизнь учитель, человек самой мирной профессии, Рая действительно меньше чем кто-либо была военным человеком: маленькая, хрупкая, очень нежная и деликатная. Но это не мешало ей быть добросовестным воином. О своем ратном труде она вспоминает с присущей ей скромностью — буднично, просто. «Я мало написала о своей работе. Это работа обычного механика. Каждую ночь на старте. Подготовка к полету, проверка, исправления. Агрегаты размещались начиная от кабины штурмана и по всему гаргроту, в приборной доске, под сиденьем. По этой специальности я была одна, и специальность для меня новая, но работала я нормально. Отказов не было. За что и удостоена медали „За боевые заслуги“. Всегда была в передовых командах и на подскоках».
Вспоминается такой случай. Под руководством начальника штаба полка Ирины Ракобольской группа наземных специалистов выехала на полуторке в Шарлотенвердер, чтобы подготовить площадку и встретить самолеты. Эта была первая наша точка в Восточной Пруссии.
Добирались довольно долго. Приехали — населения в Шарлотенвердере не оказалось. Ракобольская сказала:
— Летный состав поселим в имении, а техники могут устраиваться в домах.
Но девушкам не хотелось разделяться в эту первую ночь — было тревожно и неуютно. Наземная команда была невелика, где-то рядом прятались местные жители, чувствовалось, что они совсем недавно покинули свои дома. Решили ночевать все вместе в имении. Спали плохо. Утром пошли посмотреть, как живут немцы.
Стали осматривать дома. Зашли в один — и вдруг слышат резкий, громкий и непривычный крик. Испугались от неожиданности. А потом увидели: на двери сарайчика сидит какая-то большая незнакомая птица. Расхохотались над своим испугом, но тут из подпола появилась фигура в одежде немецкого офицера. Это была Катя Бройко, решившая напугать товарищей. Крепко досталось ей от перенервничавших подруг.
Прошли еще несколько домов и встретили заместителя командира полка по летной части Серафиму Амосову и штурмана полка Ларису Розанову.
— Товарищи, не расходиться! Всем собраться в одном месте! — приказала Амосова.
В первый момент, увидев Амосову и Розанову в Шарлотенвердере, Рая удивилась. «Как они здесь очутились, ведь их не было в передовой наземной команде?» Оказалось, что гитлеровцы вырвались из котла и крупным отрядом двигаются в направлении к Шарлотенвердеру. В труднейших метеоусловиях Амосова с Розановой прилетели к наземникам, чтобы предупредить их об опасности.
— Всем быстро к машине! — скомандовала начштаба Ирина Ракобольская. Надо решать: поедем к передовой или в полк? В полк опаснее. Точное направление движения гитлеровцев неизвестно.
— Все равно, лучше в полк, — дружно ответили девушки.
— Бедная наша полуторка, — забираясь в машину, говорила Рая Ане Лаптевой и Вере Бондаренко. — Она сюда-то еле доползла, а теперь надо столько же обратно проехать…