* * *
Когда капитан вернулся, в комнате уже приятно пахло кашей. Ему сунули котелок и ложку. Он зачерпнул дымящееся жидкое варево и сунул его в рот.
– Ну как? – спросил сержант.
– Нормально.
– Я не о том. Из полка что сказали? Не разжаловали?
– Решили пока не расстреливать и велели войну выиграть. Тут видишь какое дело, Саня… Выяснилось, что мы здесь вовремя оказались.
– Как так?
– А вот так. Все равно бы сюда ехать пришлось. Полку поставлена задача взять ту высотку, на которой немцы сидят. Полк для этой цели пришлет сюда ночью еще одну роту и всю нашу батарею. Завтра – день на подготовку, послезавтра… Ну ты понял.
– Ага. Хреново.
– Не то слово. Их старлей ходит весь черный. Фрицы закрепились намертво. Народу положат немеряно, а нам стрелять придется снизу вверх. Лошадей напоили?
– Да. Нашли чистую бочку, в нее снега набросали, разогрели и им поставили. Васька для них корм нашел.
– Да ты что? Где?
– Тут у немцев госпиталь был. Они когда драпали, бросили матрасы. А в них – солома. Лошадки довольны.
Капитан закончил с кашей и протянул пустой котелок заряжающему. Затянувшись протянутой ему сигаретой, он о чем то задумался. Потом встал, подошел к окну, смотрящему на север и осторожно выглянул одним глазом. Долго смотрел и наконец отошел, покачав головой.
– Восемьсот метров примерно… Для нас это почти прямой выстрел, но снизу вверх стрелять прямой наводкой, да под огнем. Проще самим повеситься, хлопот меньше. Я там как раз и балку подходящую видел, из стены торчит. Даже с тросом.
Он вдруг осекся, поднял глаза вверх, потом посмотрел в сторону лестницы.
– Что там, тащ капитан? – заинтересовался сержант.
– Госпиталь был, говоришь?
– Ага.
– Пойдем-ка, наверх сходим…
От крыши над четвертым этажом остались жалкие ошметки. Чердак был деревянным, пехота разбирала его на дрова, а немцы добавили беспорядка, положив сюда несколько мин. Он подошел к проему в стене, посмотрел вниз, потрогал блок, висевший на торчащей из стены балке и сказал:
– Ну да, точно! Госпиталь, раненые, а вот на этом блоке они сюда мешки с бельем поднимали. Им по лестнице ходить лень было. Как думаешь, Саня, выдержит такой трос нашу пушку?
Он кивнул на ручную лебедку, намертво вделанную в стену. Сержант потрогал трос.
– Вроде бы должен. Она ведь легкая, полтонны всего. Хотите ее сюда? Так ведь засекут нас после первого же выстрела.
– Значит надо сделать так, чтобы не засекли. Смотри, какая позиция! Мы с фланга и все их окопы – как на ладони. Пойдем вниз. Ты говорил, бочки пустые есть?
– Есть парочка.
В подвале капитан осмотрел немецкую металлическую бочку объемом полсотни литров и кивнул головой.
– Потянет. Возьми карабин, пойдем наружу.
Выйдя за ворота, он положил бочку на землю, вставил ствол карабина в горловину и нажал на спуск. Пуля продырявило дно, бочка отлетела. Выстрел гулким эхом прокатился по улице поселка.
– Ну как?
– По звуку на полковушку похоже, или на гаубицу.
– Вот именно! А полковая пушка, что характерно, может и с закрытых позиций бить. Немцы на это и подумают, нам только надо будет в такт попадать. Пошлем в поселок бойца, он даст пять таких "выстрелов" с интервалом в минуту. До кучи костерок разведем за домами и еще какую-нибудь активность изобразим, чтобы они не сомневались, что мы сюда батарею "бобиков" приволокли. Да вот хотя бы ящик из под снарядов на виду бросим. Пусть бьют по поселку. Я тем временем посмотрю, где у них что установлено. Сейчас пойду к пехоте, попрошу нам в помощь выделить десяток бойцов, а ты пока тросом пушку подцепи и лебедку проверь. Снаряды есть, прямо сейчас немцев пощупаем, пока солнце их подсвечивает. Посмотрим, где у них что стоит, ночью всю батарею сюда затащим, а утром начнем, с божьей помощью.
– Зачем откладывать хорошее дело!?
– Верно. Давай, Саня, работаем.
* * *
К полудню следующего дня все было закончено. Поднятые ночью наверх четыре "сорокапятки" расстреляли немецкую минометную батарею и перенесли огонь на окопы, уничтожая пулеметные гнезда. Подошедшая ночью рота автоматчиков под прикрытием их огня по сигналу ракеты без потерь миновала нейтралку и завязала рукопашный бой в траншеях. Вскоре обратно повели пленных. К тому времени пушки уже опускали вниз и одну за другой отправляли на захваченную высоту, на новые огневые позиции.
Чучело-хрючило
По капюшону плащ-палатки шлепали капли теплого летнего дождя. "Век бы такую погоду!" – думал Андреич, пробираясь по мокрой траншее. Немец не летает из-за облаков, снайперам тоже делать считай, что нечего. Ходи хоть в полный рост. Изредка протарахтит MG в белый свет, как в копеечку, напоминая о себе и снова тишина. Только дождь шелестит по брезенту. Сапоги, конечно, мокрые насквозь, но это ничего. Портянки сухие есть, а эти и подсушить можно. Считай: постирал лишний раз.