– Бронебойный!
Лязг затвора…
"Теперь только не спешить… Упреждение… Выстрел! Есть! Как там с остальными?"
С остальными все было в порядке. Витька не подвел. Все шесть стояли и по ним с противоположной стороны азартно лупили "сорокопятки". От рощицы вверх взлетела красная ракета. Старшина толкнул ботинком мехвода в спину, мотор взревел и танк, выкатившись из кустов, пошел к немецкой пехоте.
* * *
На следующее утро немцы попробовали еще раз, уже хорошенько подготовившись. Начали с артподготовки, но пехота к тому времени уже зарылась в землю всерьез, а деревья мешали разлету осколков. Опушку снарядами конечно перепахало, но больших потерь не было. Потом снова пошли в атаку пехота и танки и их снова отбили.
Для "БТ" за ночь отрыли капониры. Теперь можно было поставить танк так, что пушка была практически на уровне земли. Немцы потеряли еще три машины и снова откатились на исходные. Попытка обхода тоже не удалась. Видно было, как они вдалеке пытаются вытащить застрявший на болотистом лугу танк. К вечеру снова открыла огонь немецкая артиллерия и одним из последних снарядов у его танка покорежило ведущий каток. Нужно было доложить о том, что их бронетанковые силы уменьшились ровно на одну единицу. К тому же снаряды тоже были на исходе и старшина отправился к командиру.
– Где капитан? – спросил он у кашеварившего на полянке повара.
Тот показал в сторону натянутой между деревьями плащ-палатке. Старшина подошел туда и охнул. Петров, голый по пояс и весь в крови, лежал на застеленной каким-то одеялом куче веток и пожилой санинструктор безуспешно пытался остановить кровь, текущую из рваной раны на левом боку.
– Видишь, танкист? – прошептал он. – Отбегался я, значит…
– Как же вы так?
– Вот так. Командовал, иначе побежали бы все. Слушай меня… Лейтеху, который командовал пехотой, убило еще утром. У артиллеристов тоже потери, больше половины людей. Их старлей тяжело ранен. По всему выходит, что ты останешься за главного. Ночью поднимешь всех и через райцентр уводи их на восток. Приказ мы выполнили, а еще один день нам все равно не продержаться. Раздавят.
– Что делаем?
– Сажай людей на машины, цепляйте две пушки, что остались целыми и ночью прорывайтесь на восток, к городу. По дороге будет МТС колхозная – там заправитесь. Довези раненых до санбата. Все ясно?
– Так точно.
– Документы у меня забрать не забудь… Да прямо сейчас и забери и пистолет тоже.
Он покосился на санинструктора и добавил:
– Отстань ты, ветеринар хренов! Не болит уже, значит все. Иди, помогай тем, кому можешь помочь.
* * *
Капитан умер четверть часа спустя. Стоявший рядом рядовой стащил с головы пилотку, вздохнул и сказал:
– Ну что, опять выходит нам разбегаться?
– С чего бы это? Я командую. Мы еще повоюем… Передай всем: сейчас ужин, пусть лопают от пуза, потому что когда завтрак будет… я не знаю, может быть послезавтра. Всех раненых погрузить на машины, собрать оружие. Ночью мы уходим.
Старшина повернулся к повару и крикнул:
– Эй, дед! Лопата есть?
Тот помотал головой.
– Я сейчас принесу! – сказал солдат и убежал.
– Мясом пахнет… Дед! Где мяса взял?
– Так лошадь-то убило, – ответил повар. – Чего добру пропадать? Пусть хоть люди досыта наедятся.
– Не расстраивайся. Живы будем – не помрем, а твою кухню мы к танку прицепим. Смотри веселей, старый! Жизнь продолжается.
Закат в оптическом прицеле
Немецкий снайпер свои огневые позиции обычно в глубине своей обороны устраивает. Не всегда, но чаще бывает так. У них снайпер – аристократ. Рядовой с офицерами за ручку здоровается. В наградах весь. Берегут его, кормят по расписанию, будят тоже вовремя, а не в ночь-полночь и за передний край не гонят. Ничего удивительного, если подумать. У них ведь снайперское дело еще со Второй мировой началось, даже еще раньше, когда они с французами воевали в прошлом веке. Уже с тех пор, значит, жить людям не давали, причем били с открытого прицела. Оптики тогда и не было ни у кого. Это сколько же патронов нужно спалить, чтобы так натренироваться? Сколько раз в холостую курок спустить? Ведь на одной практической стрельбе боевыми метко стрелять не научишься – это известный факт. Нужно научиться не просто винтовку правильно держать, но и курок спускать, не отвлекаясь от прицела на движение пальца, иначе будешь мазать, хоть ты тресни.
В общем, у фрицев снайпер пользуется почетом и уважением, в отличии от русского Ваньки. У нас как? "Умеешь стрелять? Отлично! Иди и стреляй." И Ванька идет стрелять, а чтобы подальше от начальства – выбирается вперед, за линию окопов. Снимет какого-нибудь фашиста, его накроют минами и на этом все. Так оно и идет. Свои ребята с передовой помогут и огнем, и окопчик отрыть, но мало у нас людей с большим счетом. Очень мало.