Конечно есть такие, которых весь фронт уважает, которые наставления пишут – спору нет. Но пока ты сто немцев положишь… В общем, Киря, ты сам знаешь, что простого солдата у нас не шибко ценят. Ты, когда танк подорвал, тебе хотя бы медаль дали? Вот то-то и оно, что нет. Зато комбат, которого с НП полкового танком не вытащишь, весь в орденах и баба его, санинструктор из третьей роты – тоже с "Красной звездой" бегает.
* * *
– …мне может быть и есть, что рассказать и чем поделиться, но меня никто на курсы снайперов почему-то не зовет.
– А ты бы не посылал замполита регулярно на три буквы – глядишь и позвали бы. Но ты не расстраивайся. Меня тоже забыли позвать.
Генка сказал это, не отрываясь от перископа, в который рассматривал передний край немцев. Сегодня они, вопреки своему обыкновению, расположились в траншее. На огневую не полезли. Петр приболел. Поползал, называется по росе… Глотать было больно, из носа текли сопли, глаза слезились и вид у него был неважнецкий. Двойная порция водки и сон под тремя шинелями в теплой землянке помогли, но до выздоровления было далеко.
Поэтому и наблюдение вел напарник, и стрелять должен был он же, если неосторожный немец высунется. Но никто не высовывался и вообще было очень тихо. Даже пулемет на той стороне дал утром пару очередей и заткнулся, будто немцу надоело воевать. От этой тишины клонило в сон.
– В тыл бы сейчас… – мечтательно протянул Петр. – В баньку… Сразу бы болячка прошла.
– Ага. И пива литра три! – поддакнул Геныч.
– Ха-ха! Хорошо бы! Эх, знал бы ты, Генка, какое у нас в Севастополе пиво было… А какое вино! Пьешь и не пьянеешь.
– Ты там призывался?
– Да, в тридцать восьмом. Отправили под Тулу в учебку, а потом на Халкин-Гол этот сраный. Я там и научился стрелять как следует.
– Говорят, как фрицев заборем, с японцами снова война будет.
– Может быть… Только ты забори его сначала. А-а-апчхи!!!
Солдат, сидевший в окопе неподалеку оглянулся на этот богатырский чих и рассмеялся.
– Петро, вижу немца! Снайпер.
– А-а-ап… Что? Где он!?
– У них в тылу три сгоревших избы. На средней. На печке. Присмотрись.
Петр, сразу забыв про чихание, и приник к перископу, шмыгая носом.
– Средняя?
– Да. Из-за трубы ствол торчит и плечо видно за кирпичами.
– Ты смотри, какой паршивец! Ловко укрылся, и маскхалат сажей вымазал, чтобы черное на черном не видать было. Ты ствол винтовки разглядел?
– Ага.
– Давай тогда, делай его.
Геныч отодвинулся, приник к прицелу лежащей в амбразуре винтовки, несколько секунд целился и выстрелил.
– Попадание, – проконстатировал Петр.
– Ну дык пусть знает наших! – тот передернул затвор и полез в карман за патроном.
В следующее мгновенье кулак Петра вдруг с силой ударил его в бок, под ребра, а "трехлинейку" вырвало из рук и швырнуло вверх. Следом долетел приглушенный звук выстрела.
– Ты чего дела… Опа!
Геныч, потирая бок, смотрел на свою винтовку, ложе которой было расщеплено попавшей в него пулей.
– С тебя причитается! – сказал ему Петр. – Чуть-чуть он тебя не уделал. Пуля уже летела, когда я тебя отбросил.
– Что это было?
– Подловили нас. На печку положили куклу, замаскировали и стали ждать, когда ее заметят и выстрелят. Я в перископ-то гляжу: "маузер" вниз упал, а прицела-то на нем и нет! Ясно, что манекен. Ты в придачу еще и ошибся: сразу винтовку заряжать начал, подставился.
– Винтовка – все… Жаль. Пристрелянная была, царская.
– Да черт с ней! Вот почему у меня второй день сердце не на месте. Как будто в спину кто смотрит… На нас с тобой охота началась.
Он сел на земляную приступку, достал кисет и начал скручивать самокрутку. Увидевший это солдат сразу подбежал с довольным видом и тоже с интересом уставился на изуродованное оружие.
– Ну чего глядишь? – спросил его Петр. – Иди, передай всем, что немецкий снайпер работает. Пусть не высовываются.
Пальцы у него слегка дрожали, зато кашель и насморк прошли мгновенно.
* * *
– Вопрос в том, сколько их?
– В смысле? – не понял лейтенант, с которым они сидели в землянке.
Петр мысленно вздохнул, но виду не подал. Ответил:
– В том смысле, что на контрснайперскую работу по одному не ходят. Одна группа – это два человека: снайпер и наблюдатель. Первый номер и второй. Ну вот например, как я с Геннадием. Против нас не меньше, чем двое (может быть и больше) и они уже несколько дней нас пасут. Из-за этого и фрицы притихли – чтобы своим не мешать. Мне бы сразу об этом подумать, но… задним умом медведь умен. Гена тоже ошибся. Во-первых: перископ не замаскировал. Его отметили еще вчера, окоп взяли под наблюдение, подложили приманку и как только он по ней выстрелил, по нему сразу отработали. Классика. Во-вторых: если из укрытия стреляешь, то сразу надо было от амбразуры отойти, тем более что я наблюдал за целью и сказал бы, если нужна правка, или новые цели появились. В любом случае сегодня место сменить нужно было, но мы поленились и вышло то, что вышло.