— Нет, не делай этого… — Эффи плотно зажмуривает глаза. — Если хочешь уйти, уходи, но я хочу помнить…
— Что помнить?.. Что встретила монстра, который едва не убил тебя?.. — хрипит вампирша.
— Я хочу помнить, что ты чувствовала ко мне хоть что-то, раз спасла… — выдыхает девчонка.
Кэт слушает это неправильное тепло, разливающееся в её груди, понимает, что сам её вид с заплаканными глазами сдает с потрохами. Она спрашивает саму себя, смогла бы она вырвать себе сердце прямо здесь и сейчас, на глазах у Эффи. Оказывается, что нет, не смогла бы, потому что это самое сердце сейчас в чужих ладонях…
========== Глава 16. Я любила… ==========
Дорогие читатели, история подходит к концу, эта глава предпоследняя.
Кэтрин бессмысленно щелкает пультом, останавливаясь на каком-то глупом мюзикле. Со стороны может показаться, что она действительно смотрит эту ерунду, на самом деле она боковым зрением наблюдает за Эффи. Девчонка сидит у окна и смотрит на пейзаж за стеклом, щурясь от солнечных лучей и едва заметно улыбаясь чему-то своему.
— Кэт… Ты любишь солнце?.. — вдруг спрашивает она.
— Что?.. — Пирс прекрасно услышала, просто делает вид, что яркая мишура на огромной плазме ей и вправду интересна.
— Солнце… Ты любишь его?.. — повторяет Стонем.
— Нет… Вампиры воспринимают всё ярче… Оно режет нам глаза… — сухо отвечает брюнетка.
— А я люблю… — Эффи улыбается шире. — Помнишь, ты спрашивала меня, не хочу ли я обратиться?.. — Кэтрин утвердительно кивает. — И я сказала, что нет…
— Ты передумала?.. — хмыкает брюнетка.
— Нет… Я не хочу хотя бы потому, что я слишком сильно люблю солнце… — девочка-таблетка говорит это на полном серьезе.
Пирс невольно задумывается над её словами, пятьсот лет назад она хотела только мести, а ещё тоже любила солнце, но это было так давно…
— Ты не смогла бы пить кровь… И убивать… Поэтому ты и не хочешь этого… — возражает вампирша, от её слов девчонка вздрагивает. — Прости… Мне нужно выйти… — она поднимается и просто покидает номер.
Кэт даже себе не хочет признаться, что вот так невзначай извиняется перед Стонем за то, что едва не убила её. Извиняется каждый раз, когда девушка вздрагивает рядом с ней, а ещё убегает от неё подальше, как только появляется жажда. Близость Эффи усиливает её, Кэтрин всё ещё помнит тот превосходный вкус крови со сладкими нотками и боится сорваться снова. Брюнетка знает, что пока они вместе, девушка в опасности и нужно как-то это изменить.
Когда она утоляет жажду одним из официантов из ресторана отеля и возвращается обратно, девочка-таблетка продолжает смотреть на солнце. Вампиршу передергивает, когда она замечает, как Стонем трепетно обводит пальцами своё запястье, исполосованное шрамами, но дело не в них, дело в том, что именно в это место Кэтрин впилась клыками, попробовав её впервые.
— Ты, наверно, хочешь немного побыть одна… Личное пространство… Я пойду… — девушка поднимается и подходит к ней, стоит мгновение, будто решаясь, а потом тянется к её щеке и легко целует.
Пирс обхватывает лицо Эффи ладонями, отчего девчонка замирает с едва заметным испугом в глазах. Брюнетка, знает, что это только её вина, это и заставляет принять окончательное решение, но пока она припадает к мягким губам и нежно целует Стонем, пытаясь запомнить этот момент.
— Я приду завтра утром, ладно?.. — хрипло спрашивает девчонка.
— Конечно… Береги себя… — севшим голосом отвечает Кэт, впервые ей так трудно держать лицо.
Она в последний раз ласково сжимает тонкие пальчики Эффи и захлопывает за ней дверь, разрешая себе привалиться к ней спиной и расплакаться. Это слишком больно, больно настолько, что хочется отключить человечность и наконец-то перестать ощущать это давно забытое раздирающее чувство. Кэтрин сжимает руки в кулаки и методично вспаривает ногтями собственные ладони, пытаясь хоть немного переключиться с душевной боли на физическую.
Спальню медленно поглощают сумерки, брюнетка ложится на кровать, зарываясь носом в подушки и вдыхая отголоски запаха Эффи, ей хочется поспать. Сон медленно поглощает её, мелькая под веками непонятными обрывками. Пирс снятся чьи-то руки, они худые и тонкие, а от запястий к локтям на внутренней стороне глубокие раны, на коже вырезано её имя “Кэт”, надписи залиты кровью, поэтому их едва можно различить. Картинка настолько реальна, что вампирша просыпается в холодном поту, ощущая, как задыхается от накатывающей паники. Мама когда-то говорила ей, что если сон слишком реален, значит, тебя пытаются предупредить о чем-то. Такое у Кэт было только раз, она была в изгнании, ей тогда приснился родной дом и стены, облитые кровью, поэтому она и бросилась домой, но опоздала, её семья уже была мертва…
Сейчас брюнетка гонит от себя этот липкий страх, к рассвету не так уж много, она просто поднимается и быстро собирает свои вещи, спускаясь на ресепшн и сдавая ключи от номера. Пирс покидает отель с отголоском жалости, слушая вампирским слухом, как горничная убирает в её спальне, готовя для следующего постояльца. Кэтрин слушает, как шуршат снимаемые простыни, пахнущие грейпфрутами, а затем выходит на улицу и делает глубокий вдох свежего ночного воздуха.
Вид с небоскреба просто потрясающий, отсюда видно весь Нью-Йорк и линию горизонта, плавно наливающуюся пурпурным. Кэт прикрывает веки и вспоминает глаза Эффи, пытаясь мысленно утонуть в этом сине-зеленом море. Вампирша зарекалась ни к кому не привязываться, никем не дорожить, а сейчас понимает, что спустя пятьсот лет она впервые ощутила счастье.
— Я любила… — шепчет она себе под нос так тихо, что даже ветер не может подхватить этот звук и унести, настолько он невесомый.
Солнце становится ярче, Пирс смахивает со щек слезы и снимает с пальца дневное кольцо, слушая, как лучи начинают обжигать кожу. Она вздрагивает от того, что в кармане резко начинает вибрировать телефон, брюнетка пытается сконцентрироваться на ожогах и проигнорировать навязчивый звонок. Почему-то сейчас опять накатывает ночная паника, а в висках пульсируют слова мамы о сновидениях. Пирс успевает надеть кольцо обратно за мгновение до того, как её тело уже почти воспламеняется.
— Да?.. — она выдергивает телефон из кармана и отвечает, мельком заметив имя Эффи на дисплее.
— Ты всё же свалила, да?.. — девчонка плачет, ее голос хриплый и слишком слабый. — Знаешь, я сейчас в этой ванне… Мы столько раз были здесь вместе… За окном птицы поют, Кэт… Я просто уверенна, что это ласточки… — брюнетка вслушивается и не может понять к чему весь этот бред. — Такая ирония… Сейчас рассвет… У меня на боку набита ласточка… Они ведь умирают на рассвете… — хрипит Эффи.
— Ты опять что-то приняла?.. — спрашивает Кэт.
— Нет… Я же обещала тебе… — как-то пугающе отвечает девчонка, её голос становится ещё тише, она едва шевелит языком. — Мне так холодно… Хоть и вода горячая… И красная… — в трубке слышится какой-то удар и связь обрывается.
Кэтрин на вампирской скорости срывается к отелю, передвигаясь крышами небоскребов и домов, она ещё издали узнает окно ванной комнаты своего номера, оно открыто настежь и она тут же запрыгивает через него внутрь.
— Эффи! Эф… — она бросается к девочке-таблетке и принимается тормошить её.
Стонем лежит без сознания в горячей воде, рядом плавает её телефон и лезвие, вся ванна в крови, запястья девушки вспороты вдоль, кажется, в этот раз она перестраховывалась. Кэт слушает слабый пульс, который начинает пропускать удары, подхватывает Эффи на руки и вытягивает из окровавленной воды, не замечая, как та жжет из-за вербены. Брюнетка спаривает свои вены и прижимает рану к белым губам Стонем, вливая свою кровь. Кэтрин плачет навзрыд и укачивает девушку в своих объятиях, словно ребенка, понимая, насколько она бессильна сейчас, потому что вербена делает своё дело.