— Даже если пациента уже нет? — спросила Энесс и сама ужаснулась, как безразлично прозвучал вопрос.
— Вот теперь ты начинаешь пугать старину Рёзеля. Шла бы ты себе, мефрау. Мне сказать нечего, я человек сторонний и за клиентов не в ответе. А не захочешь, так я сам уйду, я не гордый.
— Слышали о том, что Катарине Йонссен пропала? — загородив проход, Энесс вцепилась рукой в несчастную этажерку. — Да бросьте, об этом весь город судачит.
— Я что, под подозрением? — Рёзель осклабился, но напролом не пошёл. Ждал. — Ничего-то вы, мефрау, не докажете. А без того — о чём разговор?
— Я не докажу, а вот волшебник, умеющий читать мысли… — всё, чего ей хотелось, так это прижать дилера к стенке, но на подобную реакцию Энесс не рассчитывала. Не успела она договорить, как стул, посланный точным пинком, врезался в клятую этажерку, и та рухнула на журналистку сверху.
Благо, голову успела прикрыть, но по плечу приложило неплохо. Невольно вскрикнув, Энесс отлетела к стене, не в силах задержать Рёзеля, который ускользнул через заднюю дверь.
Выругавшись сквозь зубы, она услышала, как по коридору приближаются шаги. Ещё не хватало, чтобы кто-нибудь из персонала застал её здесь и заставил платить за учинённый погром. Выскользнув из-под мебельных завалов, она выбежала на крыльцо и успела разглядеть тень, мелькнувшую в проулке.
Дыхание застряло в горле, сорванное морозным ветром, и рой взметнувшихся снежинок осел на зелёном платье. Если бы не эта досадная мелочь, она рванула бы за беглецом прямо сейчас. Пальцы невольно сжались в кулаки, а острый каблук с треском вошёл в ледяную корочку крыльца. Сейчас ей не помешало бы прихватить с собой Никласа.
Или хотя бы пальто.
V
— Думаешь, он здесь?
Трухлявая дверь хлопнула за спиной, и Энесс поёжилась. Тёмная парадная встретила их унылым видом обшарпанных стен и запахом гнили. Сразу видно, что дом построен задолго до войны, и к настоящему моменту большинство жильцов предпочли съехать, оставив после себя лишь мусор и заколоченные окна.
— Тот тип выглядел не слишком уверенным, — Никлас зажёг спичку, которая погасла под напором сквозняка, но нащупать перила он всё же успел.
Деревянные ступени жалобно заскрипели под его весом. Энесс, ничуть не смущаясь, схватила Йонссена за рукав и двинулась следом.
— Он просто испугался… Видел бы ты себя со стороны, — журналистка тихо ойкнула, споткнувшись.
Признавать вину Энесс не хотела. Ведь это она упустила Рёзеля, из-за чего пришлось спешно покинуть «Бригантину» и битый час нарезать круги по окрестностям, приставая к прохожим. Пока наконец им не улыбнулась удача, и какой-то парень не указал в сторону двухэтажного дома с облупившимся фасадом.
Первый этаж пустовал. Хлипкие двери держались на честном слове, а из глубины квартир на них смотрела разве что тьма, наполненная ароматом сырости и нафталина.
— Жди здесь, — Никлас осторожно двинулся на второй этаж. Вышедшая из-за туч луна заглядывала теперь в окошко под самым потолком.
Энесс замерла, прислушиваясь. Конечно, она хотела возразить, но шуметь вряд ли стоило. Да и крошечный червячок страха зашевелился в груди, подталкивая к скорейшему бегству.
Эхом отозвались шаги над головой. Несколько секунд стояла тишина: только сердце стучало всё быстрее. А затем раздался громкий треск и звук не то удара, не то падения.
— Ник!.. — хватаясь за перила, она бросилась наверх.
Из дверного проёма на втором этаже лился тусклый жёлтый свет. Перехватив поудобнее сумку — чтобы, при случае, можно было ударить, — переступила порог.
На потолке раскачивалась одинокая лампочка. Из дальней комнаты донёсся шум возни, и Энесс заглянула за угол.
— Он? — прижимая беглеца к стене, Никлас крепко держал его за грудки. При этом ботинки Рёзеля едва касались пола, а слетевшая шляпа сиротливо валялась на полу.
— Он, — кивнула Энесс. — Ну что, менэйр Рёзель, доказательства мне и не потребовались. Ваше бегство — самое очевидное из них. Теперь вы расскажете нам всё, что знаете о Катарине, или…
— Не знаю! — почти задыхаясь, он хватал ртом воздух, изо всех сил пытаясь освободиться. — Клянусь, ничего не знаю! Я к этому… никакого отношения…
Он закашлялся, когда Никлас ослабил хватку, но уже в следующий миг тяжёлый удар прилетел торговцу в ухо.
— Ты ей дурь толкал, ублюдок? Говори!
— Никлас…
Но он её не слышал. Или не хотел слышать. Под руку подвернулся идеальный шанс выместить гнев. Беда заключалась в том, что полуживой Рёзель, на которого градом сыпались тумаки, вряд ли сумеет помочь им в таком состоянии.
— Прекрати, — бросившись вперёд, она почти повисла у него на локте. — Хватит! Мы ведь так ничего не добьёмся!.. Только посмотри на него! Доволен?
— Поделом, — сухо сплюнув, Йонссен отступил к окну.
Рёзель кое-как сел, прислонившись спиной к стене. Достал из кармана платок, чтобы вытереть подбородок. Губы тряслись.
— Я… Она приходила ко мне за товаром. Дважды в месяц, по воскресеньям… последние полгода. Но на прошлой неделе не пришла… Это всё, что я знаю.
— Где вы встречались? — набор дежурных вопросов Энесс знала на зубок. Пожалела лишь, что при ней не оказалось блокнота и ручки.
— Обычно в «Бригантине»… Но как-то раз она заходила сюда.
— Одна?
Он, слегка поколебавшись, кивнул.
— Вы видели с ней мужчину? Богато одет, хорош собой — возможно, при деньгах.
— Не помню такого.
— А если хорошенько подумать?
Рёзель скорбно покачал головой. За стеной раздался странный звук, похожий на стон.
— Это ещё что? — Никлас хмуро уставился на дверь.
— Линдис. Он… безобидный, можете сами посмотреть.
Никлас толкнул соседнюю дверь, и Энесс тут же его потеснила, с любопытством заглянув в полутёмную каморку. На тонком матрасе лежал человек. Худой, нечёсаный, в одних штанах. Лежал, свернувшись калачиком, да так, что лица почти не видно — только острые рёбра вздымались под бледной кожей.
Он что-то едва слышно бормотал себе под нос. Шагнув ближе, Энесс различила череду несвязных слов.
— Не придёт… ни завтра, никогда… больше ничего у меня не… пить, — его взгляд вдруг стал осмысленным, упёршись в Энесс.
— Вернись к Рёзелю, — кивнула она Никласу, — я принесу бедняге воды.
С трудом протиснувшись в кухню, журналистка зажгла свет и зажмурилась. От творившегося здесь бардака ей стало почти физически больно. Выудив из горы грязной посуды стакан, она долго отмывала его под краном, прежде чем вернуться к Линдису. То, что он давно «сидел» на пыли, было ясно даже слепому.
Воду он выпил жадно, в несколько больших глотков, и тонкая струйка стекла по подбородку. Если бы не восковая кожа и залёгшие под глазами мешки, выглядел бы парень вполне симпатичным.
— Добрая, — улыбнулся он какой-то неестественной улыбкой, — совсем как она… ты из Сообщества?
— Я не… Что такое «сообщество»?
Но он продолжал улыбаться, глядя куда-то мимо неё.
— Линдис? Что такое «сообщество»? — уже настойчивее повторила Энесс. — Пожалуйста, расскажи мне.
— Красивая, — неожиданно протянув руку, он погладил её по волосам и коснулся пальцами серёжки.
— Нравится? — удивительно, но она не раздумывала ни секунды. — Вот, держи. И вторую тоже.
Несколько секунд Линдис любовался на серьги, лежавшие на ладони, как на великое сокровище, а затем запустил руку под матрас и достал оттуда мятую листовку. Не произнеся больше ни слова, отвернулся к стене: их маленькая сделка прошла удачно.
Поднявшись с колен, Энесс поспешила вернуться в главную комнату.
— Что это? — бумажка вмиг оказалась под носом у Рёзеля. Тот заморгал, вглядываясь в чёрно-белое изображение.
Оттуда на него смотрел изящный женский глаз, стилизованный под старинную гравюру. Вокруг бежали причудливые символы, перемежаясь привычными буквами. «Взгляни на мир по-новому — присоединись к Сообществу».