Дирлис не выдержала и нервно ударила тоненькой ручкой по столу.
— Да как твоя голова может быть забита этими глупыми опытами? — гневно спросила Дирлис и сразу зацепилась за новый источник раздражения. — Грит! Можешь проснуться хоть на минуту?
Расплывшийся в кресле Грит медленно раскрыл уставшие серые глаза.
— А я и не сплю. Я в режиме экономии своих сил… — произнёс он настолько расслабленно, что невольно захотелось зевнуть.
— Правда, Дирлис, ты слишком напряжена, — вставила Эпула безжизненным, как листва на мантии и в волосах, голосом.
От возмущения на миг перехватило дыхание.
— Да как вы…да как вы можете! Очнитесь! Мы за несколько дней потеряли двух человек! Мы, бывшая Десятка, лучшие воины и защитники этого мира! И вас это ничуть не волнует?
— Десятники умирали всегда, — грубо ответил Тарву, закончив вплетать ленточку в косу. — На их место придут новые, рано или поздно, с нами или без нас. Откинь в сторону это лицемерие. Тебе всегда было наплевать на Акната. Тебя задевает, что Виллиус убил твоего любимого. Говори об этом честно, без громких слов.
— Я…да…как ты…
«А ведь это так», — обречённо подумала Дирлис. Когда Виллиус убил Акната, её не переполнял столь необузданный гнев и желание отомстить. Да, смерть боевого товарища трагична, но она не оставила столь глубокий отпечаток на сердце, как убийство Балефа.
— Ты прав, — вынужденно согласилась Дирлис и решила зайти с другого угла. — И всё же! За несколько дней Виллиус убил двоих из нас! Двоих! Неужели вы не боитесь оказаться на их месте?
— Если Виллиус хочет навредить мне, пусть сам ко мне и придёт, — лениво ответил Грит.
Сарси и Эпула настолько ушли в свои мысли, что даже не ответили.
— Мне наплевать. Виллиусу не победить меня, — уверенно ответил Тарву. — Не забывай, что Анкат пал по собственной глупости, а Балефа убил не Виллиус, а брат нашего Владыки. Сам Виллиус угрозы не представляет, и если он придёт, я раздавлю его как испорченный помидор.
Не такой реакции она ждала от товарищей.
— Ничего не понимаю… — прошептала под нос Дирлис. — Почему мы просто сидим в Замке и ничего не делаем…
— Потому что так сказал я!
Властный голос раздался настолько неожиданно и громко, что от испуга всё тело невольно содрогнулось. Сарси замерла, перестав раскручивать в руках свой куб. Тарву прекратил играться с ленточками и вытянулся, сложив руки на столе словно прилежный ученик. Эпула выронила из рук засохший венок, и лишь Грит оказался настолько ленивым, что даже сейчас не показал ни единой эмоции.
Дирлис не обернулась, но почувствовала, как по длинной лестнице спустился он. Вскоре величественная фигура прошла мимо их стола. Высокий, с ног до головы покрытый тёмно-зелёной драконьей чешуёй, которую скрывала безупречная чёрная мантия, подол которой струился по ковру из дорогого красного шёлка. Чёрные драконьи глаза и полное отсутствие волос на голове. Владыка Ворс.
Владыка удивил их способностью принимать облик, близкий к человеческому. Сперва он принимал его нечасто, но со временем всё больше обращался к нему, объясняя простым удобством человеческого тела. Когда Замок создавали, вряд ли его проектировали с учётом, что по нему будет передвигаться дракон. Внутреннее чутьё подсказывало, что была и другая причина, вот только она всегда предательски ускользала.
— Владыка, — нестройно прозвучали пять голосов.
В отличие от них, Владыка не восседал за столом. Дирлис мягко провела рукой по чёрному мраморному столу. Он не всегда был таким. Круглый стол Десятки был раньше безупречно белым, но Владыка изменил его цвет простейшим, как он сам сказал, магическим ритуалом. Более того, этого ему показалось мало. В одном из мест стол был сколот примерно на треть. Там раньше восседали «предатели», троица, отказавшаяся от своего долга. Из этого отломанного куска Владыка Ворс выковал трон, которое занял с присущей ему неспешностью. Взгляд чёрных глаз осмотрел каждого. Поймав взгляд засасывающих во тьму точек, Дирлис с трудом удержалась от отвода глаз. Хотелось лишь одного — плотнее закутаться в свою белоснежную мантию и скрыться за её защитой. Она до сих пор так и не поняла, какие на самом деле чувства испытывает к своему Владыке. Страх. Трепет. Благоговение. Или же…ненависть.
— Когда слуги донесли мне, что вы собрались за Сломанным столом, я подумал, что ослышался, — холодным, лишённым намёка на любую эмоцию голосом произнёс Владыка.
Все предательски повернулись к ней. Дирлис сглотнула, собралась с мыслями, и стараясь, чтобы голос не дрожал, ответила: