Велик Господь в своих делах[241], который таким чудесным образом одарил Испанию и особенно королевство Кастилию тем, что после ухода загорных жителей слава победы в знаменитом сражении должна была быть приписана испанцам, а не загорным жителям. Однако в то время как они уходили, незначительная их часть осталась с Теобальдом Бласонским (Theobald of Blazon), сыном Педро Родригеса де Гусмана (Pedro Rodriguez de Guzman), и с архиепископом Нарбоннским, рожденным в Каталонии.
Теперь христиане, освободившись от мыслей, которые поначалу огорчали их, двинулись армией к Сальватьерре, где расположились лагерем. Но на следующий день они остались там, и по приказу короля и благородные и простые люди облачились в доспехи и вышли на поле боя, как если бы они были готовы сражаться с врагом. Несомненно, устрашающими были упорядоченные ряды лагеря[242]. Никогда еще такого множества и такого разнообразия железного оружия не видывала Испания. Взволнованные таким удовлетворяющим и устрашающим видом рыцари были сильно воодушевлены. Ожидаемая надежда на победу прибавила сил сердцам и телам всякого[243].
Армия быстро и бодро двинулась к Пуерто дель Мурадаль. Как только они достигли его, они обнаружили с уверенностью, что часть армии короля Морокко держит в своих руках Пуерто де Лоса (Puerto de Losa), через который никому не позволено было проходить без ее согласия.
Вельможи сошлись на совет. Король Арагона и король Наварры (который тоже присутствовал, хотя он и пришел с малым числом рыцарей), архиепископы Толедский и Нарбоннский, Диего Лопес, благородный вассал славного короля, и другие вельможи обоих королевств собрались в шатре короля Кастилии, чтобы решить, что нужно сделать в момент подобной необходимости. Некоторым казалось, что каждый должен вернуться в его собственное королевство, так как это можно сделать с честью и славой, поскольку никаким путем нельзя было пересечь горы. Однако другим казалось, что необходимо найти другой проход. Но славному королю казалось, что было бы бесчестьем пройти еще раз по своим же собственным следам. В этот час вечерни они расстались, не найдя ни один совет, удовлетворявшим их; однако они решили умолить Господа прийти им на помощь, как советовал царь Иосафат, о котором мы читаем в книге Царств: “если мы не знаем, что мы должны делать, нам остается только одно – обратить глаза наши к небу”[244].
23. Пастух показывает проход через горы
Только Гарсия Ромеро (Garcia Romero), благородный человек, благочестивый, сильный и верный вассал короля Арагона, остался в шатре со славным королем. И тут Господь послал некоего человека в образе пастуха, который по секрету говорил со славным королем, обещая показать, любому, кому он должен указать, место совсем неподалеку, через которое все войско могло бы пересечь без опасности горы[245].
Охваченный великой радостью, король приказал Гарсия Ромеро прийти к нему и рассказал ему то, о чем поведал ему пастух. Незамедлительно по приказу славного короля он вышел и собрал своих рыцарей; когда солнце уже зашло, ведомый пастухом, он пришел к этому месту, где он увидел собственными глазами то, что обещал пастух благородному королю. Радуясь и бия в ладоши, он быстро возвратился к благородному королю и сообщил ему о том, что пастух говорил правду.
Те, что верно знают, полагают, что то был не обычный человек, но некая божественная сила, пришедшая на помощь христианам в подобной трудной ситуации, так как хотя много военачальников, пастухов и братьев Калатравы часто проходили через те места, ни один из них ничего не знал об этом месте; пастух же тот больше не появлялся.
Той ночью они хранили молчание. На рассвете новость распространилась по всему лагерю. Все преисполнились великой радости. Свернув лагерь, в тот же самый день, субботу[246], они прошли через крутые косогоры и глубокие долины. Сойдя на равнину, они расположились лагерем напротив лагеря короля Морокко. Когда мавры увидели лагерь христиан, они преисполнились удивления и страха.
На следующее утро, в воскресенье[247], мавры вышли на поле битвы, готовясь к сражению, но христиане отдыхали в тот день, защищая шатры от нападений сарацинов. Мавры, исполнившись гордости, стремительно рушили все вокруг, почти добравшись до христианских шатров; однако, осознав, что христиане не собираются воевать в тот день, они возвратились со своим королем как победители в свой лагерь.
241
“Mirabilis Deus in sanctis suis” Кабанес Пекур (следуя the London MS) читает “in factis suis” [“в его делах”]; в Псалме, 67:36, следуя Септуагинте, стоит „mirabilis...sanctis“; Псалом, 68(67):36: “Страшен Ты, Боже, во святилище Твоем” переводит Вульгату “terribilis...de sanctuario”.
244
Ср. Вторая книга Паралипоменон, 20:12: “и мы не знаем, что делать, но к Тебе очи наши!”.