Посланцы, упомянутые выше, убеждали господина короля прийти на помощь своим вассалам, которые подвергли себя подобной великой опасности при служении ему и во славу христианской веры, и смело взять в руки жребий (to boldly take in hand the hour), которым Господь удостоил его и предоставил ему, и показать себя мужчиной перед всеми, кто внимает[509].
70. Фернандо III спешит на помощь христианам в Кордове
Дух Господень вдохновил короля[510], который возложил свои упования на Господа нашего Иисуса Христа и замкнул свои уши, чтобы не слышать советов тех, кто, подобно кудеснику[511], пытался убедительными речами воспрепятствовать такому благородному деянию. Они ссылались на суровость зимы, орошаемой дождями больше, чем обычно; на опасности дороги; на разливы рек; на немногочисленность знатных людей, бывших тогда с ним; на сомнительный исход подобной великой опасности; а также (на то, чего стоило опасаться более всего остального) на неисчислимое множество жителей Кордовы, которые с античных времен превосходили в храбрости и владении оружием всех иных мавров по эту сторону моря. Он бы вовлек их в битву за их собственные жизни и за такой славный город, находящийся в земле, где они родились, за их жен и детей и за все имущество, которым они владели.
Можно было бы достаточно разумно опасаться прихода их короля, именно, Ибн Худа, со всей его мощью и ополчением, собранным из жителей всех соседних городов, которые считали Кордову самым надежным щитом и укреплением против христиан. Маврам по эту сторону моря казалось, что это непосредственно касалось их, поскольку, если бы Кордова пала, то остальные города, слабые и непрочные, не смогли бы противостоять самому могущественному королю Кастилии и Леона. Отвергнув все это с презрением, и полагая это ничтожеством, король Фернандо, самый отважный рыцарь во Христе, покинул Бенавенте на следующее утро в великой спешке; издалека он приветствовал свою мать (которая тогда находилась в Леоне) посредством посланника, который был отправлен, чтобы правдиво поведать ей о том, что случилось, и о твердом намерении ее сына, которое он не мог изменить ни по какой причине.
Держа свой путь через Самору, король кратко обратился к народу, и, словно орел, устремляющийся вниз за своей добычей[512], он прибыл в Саламанку; оставаясь там недолгое время, он дал тех лошадей и оружие, которое ему удалось раздобыть, знатным людям, бывшим с ним. Настолько, насколько это было возможно в такое короткое время, он сделал то, что было необходимо для такого путешествия, и отправил своего канцлера, именно епископа Осмы[513], к своей матери, чтобы раздать вознаграждение тем рыцарям, которые пожелают последовать за ним. Он отправился самым прямым путем, не отклоняясь ни вправо к Сьюдад Родриго, ни влево к Талавере и Толедо, обе эти дороги казались более легкими; и так он дошел до Мериды[514].
71. Фернандо III приказывает осадить Кордову
Итак, не отдыхая ни днем ни ночью[515], по непроходимой и безлюдной земле, невзирая на реки, которые разлились и переполнили свои берега, и грязные дороги, препятствовавшие его путешествию, с враждебным небом над его головой, почти полностью исчезнувшем под дождем, следуя через замки мавров, он достиг то, чего желал, прибыв в Кордову в седьмой день месяца февраля. О счастлив тот день[516], в который христиане, что находились в такой великой опасности в Кордове, узрели своего короля, который подверг самого себя такой огромной опасности, чтобы он мог прийти на помощь своему народу!
Король нашел там вместе с только что упомянутым народом Альвара Переса, своего благородного и сильного вассала, и епископа Куенки, который прибыл из области Толедо, как только услышал, что христиане захватили часть Кордовы. Епископ Баесы, который находился еще ближе, быстро прибыл со своими людьми[517]. В окружении господина короля, когда он вначале прибыл в Кордову, было меньше, чем сотня благородных рыцарей; вельможами, которые последовали за королем в то время и дошли до Кордовы вместе с ним, были его брат, инфант господин Альфонсо, Родриго Фернандес, el feo (“уродливый”), Гил Манрике (Gil Manrique), Альвар Фернандес, Диего Гонсалес, сын графа Гонсало, Педро Понсе (Pedro Ponce), и его кузен, Гонсало Гонсалес, Телло Альфонсо и его брат Альфонсо Теллес[518].
510
Снова Книга Судей, 14:6: “И сошел на него[Самсона] Дух Господень” (цит. выше, глава 18, прим. 85, глава 43, прим. 64 и глава 48, прим. 92).
511
Псалом, 58(57):5 – 6: “Яд у них - как яд змеи, как глухого аспида, который затыкает уши свои и не слышит голоса заклинателя, самого искусного в заклинаниях”.
512
Снова Книга Иова, 9:26: “…как орел стремится на добычу”; Иезекииль, 22:25: “ее принцы как львы рыкающие, терзающие добычу” (цит. выше глава 12, прим. 30 и глава 44, прим. 67).
513
Хуан, епископ Осмы (1231 - 1240), был королевским канцлером с 1217 по 1246 годы; вероятный автор этой Хроники, он обращается к себе в третьем лице.
514
Король отправился на юг от Бенавенте: примерно 30 миль до Саморы, 40 миль до Саламанки и затем, вероятно, примерно 40 миль до Бехара (Bejar), 30 миль до Пласенцы, 40 миль до Касереса, 40 миль до Мериды. Сьюдад Родриго располагается примерно в 50 милях юго-западнее Саламанки и еще примерно следующие 50 миль до Пласенцы. Расстояние от Саламанки до Талаверы примерно 80 миль; оттуда до Толедо – примерно 45 миль.
515
Апокалипсис, 4:8: “и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая”; Исайя, 62:6: “не будут умолкать ни днем, ни ночью” (цит. выше глава 17, прим. 66).
516
1 Маккавейская, 10:55: “Счастлив день, в который ты возвратился в землю отцов твоих и воссел на престоле царства их!” (цит. выше глава 17, прим. 75).
517
Этими людьми были Альвар Перес де Кастро, епископ Гонсало Куенкский и епископ Доминго Баесский.
518
Инфант Альфонсо был лордом Молины (см. главу 41). Другими были Родриго Фернандес де Кабрера эль фео, Гил Манрике де Мансанедо (Gil Manrique de Manzanedo), Альвар Фернандес де Лара, Педро Понсе де Леон (Pedro Ponce de Leon) и его кузен, Гонсало Гонсалес, Телло Альфонсо де Менесес и Альфонсо Теллес де Менесес.