Осада к тому времени продолжалась уже четвертый год, и те франки, которым это надоедало, уходили. Кто в Европу, кто к другим сеньорам, хотя приходили новые, из паломников. При всем том, несмотря на сопротивление самого Триполи, окружающие земли граф успешно покорил, и доходы оттуда извлекались. Да и приз выглядел заманчиво, так что уступать никто не хотел.
После удачной контратаки, стороны, отнюдь не прекращая войны, договорились, что франки сохранят завоеванные владения, но… будут пускать в город путешественников и торговцев и дадут возможность подвозить продовольствие. Условия выглядели несколько странно, а на деле означали временный перевес эмира Триполи. Снабжение позволяло поддерживать промыслы и торговлю города, обеспечивая деньги на прокорм (кстати, продукт возили не только из Египта, но и из княжества Антиохии, там совсем не возражали), и оплату гарнизона.
Но и Сент-Жилль не проигрывал. С караванов в Триполи он снимал свою пошлину, блокада продолжалась, и надежда дожать эмира никуда не делась, округу постепенно осваивали латиняне. К тому же он, продолжая осаду через ущелье Хомса наступал на богатые земли в долине Оронта. В сущности, феод состоялся, пусть совсем не в том статусе, как планировалось изначально, но сделать с этим Раймунд уже ничего не мог. Искать другой лен оказалось поздно, помогать ему ни антиохцы, ни иерусалимцы не собирались, приз усыхал на глазах, тратя золото на противостояние, число рыцарей уменьшалось. Продолжали поддержку только византийцы, в обмен на поддержку Латтакии, так и не взятой антиохцами.
Так продолжалось до смерти Раймунда в 1105 году. Наследовал ему его ближайший родственник, Гильом Иордан, граф Серданский, который возобновил реальную войну.
Аммар попытался отдаться под крыло султану (светскому правителю из тюрков) и халифу («блюстителю веры» из арабов) Багдада, но съездив к ним, реальной помощи не получил.
Попробовал вступить в союз с Дамаском, но в это время ему перекрыли все же поставки продовольствия, а к городу приплыл из Европы Бертран, старший сын графа Сент-Жилля.
И не один, а с сорока провансальскими галерами и 4 000 рыцарями и сержантами на борту. В Тортосе его права признали. Не без помощи короля Балдуина I, поддержавшего Бертрана в противовес Гильому Иордану, ориентировавшемуся на Антиохию.
Граф Серданский обратился к антиохцам, а Бертран к королю Иерусалимскому, потребовав королевского суда, и объявив себя вассалом короля. Балдуин I, немедленно заявил, что отныне Бертран и его владения находятся под его защитой, и прислал подкрепление, после чего летом 1109 года город, наконец, взяли, а Бертран получил титул графа Триполи, держащего лен от короля Иерусалима… но об этом еще будет случай поговорить.
А пока посмотрим на остальных.
Когда граф Сент-Жилль оставил Балдуина I и пошел обретать Триполи, король с сопровождающими лицами отправился дальше.
Вообще-то, двигались они в Иерусалим, на экскурсию и праздновать Пасху, а часть сразу после мероприятий планировала из порта Яффы отбыть на родину. Как раз наступало время прихода весенних караванов судов из Европы (второй рейс штатно происходил только в августе). Но терять потенциал туристов в латах было бы нерационально, да и опасно — те могли самостоятельно начать приискивать сувениры вокруг. И ничего не сделаешь, уплывут ведь потом, что им последствия и тонкие королевские расчеты?
Расчет же выглядел просто: по дороге из крупного имелись не подчиняющиеся франкам зажиточные города Бейрут, Сидон и Тир, которые в принципе, привести под руку Балдуина общими с туристами силами не мешало бы. Но имелся минус. Города со времен финикийцев славились как пиратские логова, по этой причине с тех же времен неплохо укреплялись, причем за укреплениями, в силу профессии заинтересованные, и в силу ее же — разбирающиеся в предмете жители, внимательно и неустанно следили. На это у них деньги были. Быстрой победы потому ожидать не стоило, а играть «вдолгую» никто, начиная с самого короля, не хотел.
С другой стороны, проходя мимо с этакой силищей (только новичков с Балдуином шло около двух с половиной тысяч конных и шесть тысячи пехоты, а ведь были еще и ветераны), напомнить о себе стоило. Этим и занялись, как и во время первого похода, с частичным успехом. Бейрут и Сидон откупились, позволив королю невзначай подчеркнуть свою власть (дань же платят) и в определенной мере снизить желание грабить все окружающее у войска, раздав золото.