8. Adios, mis amigos
Хорошо, когда добрые предчувствия сбываются, всегда бы так. Мои помятые рёбра и разбитая физиономия не в счёт, зато жив остался. И Эспада тоже. Вот только «Выхлопы» у нас Петренко отобрал, отомстил за свою испорченную коллекцию. Скрягу чуть кондратий не хватил, но мы отбрехались как-то.
И Повар вернулся. Два дня на Ростке он жрал грибы Эспады и метелил в хвост и в гриву на Арене кого ни попадя, долговцы уж отчаялись завалить его по-честному. А когда началась заваруха, Повар выломал пару стальных прутьев в своей клетке и улизнул под шумок. Берсерк, хули.
Мы с Эспадой стояли в логове Лукаша и отчитывались о проделанной работе. Точнее, я отчитывался, герой дня Эспада предпочитал скромно отмолчаться. Лицо командира было бесстрастным, словно у вожди ирокезов, но я чувствовал, что он доволен.
Потери с обеих сторон были невелики: пара убитых долгарей, пара наших, а раненых никто не считал — живы, и ладно. А вот учёные ушли целёхоньки, не считая подстреленного Эспадой. Откупились ценной инфой, обещали подбросить много вкусного, вроде экзоскелетов нового поколения, всякого оружия повышенной убойности и патронов без счёта.
— Что за информация? — немедленно спросил Лукаш.
— Да фигня на самом деле, — поморщился я. — Воронин с пеной у рта разыскивает какого-то одиночку, что увёл у него из-под носа парочку дисаров. А еще спятившую бабу-«ботаничку», укравшую из лаборатории Сахарова контролёра невиданной силы. Учёные уверены, что воришки спелись и сейчас обитают на Болотах.
— Дисары, говоришь, — пробормотал командир и задумался.
Я терпеливо ждал, делая вид, что мне ни разу не хочется спать, жрать и обработать зелёнкой разукрашенный долговцами фасад. Подозрительно бодрый Эспада выжидающе пялился на Лукаша и, казалось, был готов мчаться хоть к чёрту на рога и выполнять очередное задание. Видать, успел забежать к себе в каморку и закинуться чем-нибудь энергетическим. Я уже начал проваливаться в сон, когда внезапно заговоривший Лукаш заставил меня вздрогнуть и проснуться.
— Хорошо бы Воронину помешать. Дисаров он, скорее всего, ликвидирует, но может и прибрать к рукам, а нам это не нужно.
— А? — я никак не мог сосредоточиться.
— Очнись, Макс! — рявкнул Лукаш. — Хорошо бы найти добровольца, максимум двух, и отправить на Болота. Большой отряд не дам, мало ли. Имена этого одиночки и его чокнутой бабы известны?
— Мужчину зовут Карлсон, а женщину Недотёпа, — обозначился Эспада. — Comandante, позвольте, я пойду.
Я моментально проснулся. Вот уж не ожидал от друга такой подставы. Меньше всего мне сейчас хотелось покидать базу и месить болотную грязь в поисках этого зоопарка.
— Очень хорошо, — сказал Лукаш, — но Макс мне нужен здесь. Ищи напарника или отправляйся один.
— Я пойду один.
— Тогда — доброй Зоны.
Лукаш махнул рукой, давая понять, что аудиенция окончена. Едва мы оказались на улице, я схватил друга за плечо и зашипел:
— Ты спятил? Думаешь, я не понял, зачем ты на это подписался? Леночки мало? Решил весь женский контингент в Зоне перещупать?
Латинос усмехнулся и покачал головой. Я уже видел, что отговаривать его бесполезно, упёрся как баран. Но я был прав, прав — всё дело в этой «ботаничке» Недотёпе. Эспада и не спорил.
— Они её убьют, amigo. Тут и так женщин почти нет, а они хотят, чтоб вообще не было. Если бы Лукаш не сказал, я всё равно ушёл бы. Дело чести настоящего caballero[21]!
— Дебил ты, а не кабальеро, — в сердцах сказал я, но больше не спорил.
Мой сон, жратва и зелёнка накрылись медным тазом. Вместо этого мы чуть ли не всей базой собирали Эспаду в дорогу. Латинос запер свою каморку с наркотой, а ключ отдал мне, строго настрого запретив пускать туда Повара чаще, чем раз в неделю. Некоторые, особенно Повар, искренне горевали об уходе Эспады, но основная масса народу испытала облегчение. Похоже, вечером намечается грандиозная пьянка по этому поводу.
Эспада вышел за ворота базы, обернулся и отвесил нам изящный поклон.
— Adios, mis amigos[22], — сказал он и, более не оглядываясь, зашагал по дороге.
С тех пор прошло много времени, но он так и не вернулся. То ли сгинул, как многие до него, то ли покинул Зону. Были в моей жизни с тех пор другие хорошие друзья, но такие, как латинос — никогда.
Однако его история была бы неполной, если я не расскажу о том, что случилось в ночь после ухода Эспады. Проводив друга, я наконец наелся, обмазался за неимением зелёнки йодом и завалился спать в каморке Эспады. Не хотелось мне сегодня отсыпаться в общей казарме под пьяные вопли соклановцев.