— Ну как он? — послышался новый, незнакомый голос.
В это время мрак, который окутывал парня, стал понемногу рассеиваться. Пара секунд — и Иван уже не в кромешной тьме, а на песке. Он стоял в центра большого поля, обнесённого со всех сторон деревянными баррикадами. Позади них стояли высокие трибуны, на горизонте маячила какая-то крепость. Небо было не ярким и голубым, а мрачным и синим, как чернила, которыми капнули в воду.
«Ристалище?» — удивлённо воскликнул парень.
Рядом с ним была вколота алебарда, она была полностью выполнена из металла, но какого, он определить не мог. А на другом конце поля боя стоял рыцарь, полностью закованный в броню, лишь только забрало шлема было открыто.
«Это что? Я?!» — пригляделся к нему Иван и не на шутку испугался.
Рыцарь опустил забрало и, взяв такую же алебарду, пошёл прямо на Ивана. Парень растерялся, но тоже взял алебарду. Откуда-то в его голове появилось стойкое желание победить этого рыцаря, которое он не мог контролировать или побороть. Поэтому он, взяв алебарду покрепче, побежал на него. Когда до рыцаря оставалось меньше двадцати метров, тот, неожиданно для Ивана, метнул свою алебарду в парня, благо, тот успел увернуться. Но, пробежав ещё пол метра, парня подкосила жуткая боль. Он упал на колени, и, взглянув на источник боли, увидел, что из его плеча торчала металлическая рукоять алебарды, а само лезвие полностью прошило руку. А рыцарь был всё ближе и ближе.
«Я же увернулся!» — попытался сказать парень, но его прервал лязг метала. Он взглянул на рыцаря, а тот уже шёл на него с огромной катаной.
Схватившись за торчащую рукоять посильнее, Иван решил, что гуманнее будет протолкнуть её дальше, но алебарда не двигалась. А рыцарь был уже в паре метрах и замахнулся своей катаной, когда Иван, неожиданно для себя, выкинул свободную руку, в которой он держал алебарду, вперёд, и проткнул грудь рыцарю. Удивительно, но алебарда прошла сквозь броню, как сквозь топлёное масло. Рыцарь упал на колени и обратился в дым, который медленно развеял ветер.
Как только последние очертания рыцаря были сдуты ветром, Иван с трудом открыл глаза и увидел перед собой Лилли, Бернарда и Роберта.
— Вы… Это же вы… натравили… на меня… — прохрипел парень. Сломанная челюсть не давала ему чётко выговаривать слова, но смысл был понятен.
— Ты очнулся! — воскликнула девушка, которая уже успела все глаза выплакать. Она сразу же кинулась обнимать Ивана, но тот захрипел от малейшего её прикосновения. Лилли тут же отпрянула.
— Извини! Всё ещё болит? — спросила она. Иван лишь слегка качнул головой.
— О чём ты говоришь? — спросил настороженный Роберт.
— Я… слы… шал… — еле выдавил из себя Иван.
— Что ты слышал?! — взволнованно спросил Роберт.
— Это… вы… — отвечал парень.
— Что ты сделал, отец? — спросила Лилли, уставив свой стеклянный взгляд в сторону отца.
— Ну… эм… — попытался ответить Роберт, понявший, что его секрет раскрыт.
— Это из-за тебя он тут?! — грозно спросила девушка.
— Ну… но я говорил ему просто «припугнуть» его, я не говорил ему бить его! — сразу начал с оправданий отец.
Гнева Лилли не было предела — Иван видел, как в одну секунду она изменилась в лице. Её пустой взгляд наполнился гневом, но она старалась держать себя в руках.
— Значит так, отец, с этого дня ты больше не вмешиваешься в нашу с Иваном жизнь, более того, мы сейчас выйдем, и я тебе расскажу, что тебе нужно будет сделать!
— Хорошо! — согласился Роберт, испугавшись рассерженной дочери.
Они с Лилли вышли, оставляя в палате Ивана и Бернарда.
— Никогда не видел её такой злой! — сказал Бернард, на что парень лишь молча кивнул. — Она от тебя не отходила, когда ты был в реанимации, она спала на пуфиках, рядом с дверью, её не пускали туда!
Иван и на это лишь молча кивнул, сломанная челюсть мешала ему говорить, и делала этот процесс очень болезненным. Но тут Лилли вернулась, а сразу за ней и Роберт вошёл в палату.
— Прости меня, я не хотел, чтобы так вышло! — сказал отец Лилли и поклонился. Парень чуть не поперхнулся от такого.
— Ни… че… го… — прохрипел удивлённый Иван.
— Не разговаривай, не стоит! — остановила его девушка.
Через пару месяцев Ивана наконец выписали из больницы. К тому времени у него уже зажили все переломы, срослись кости, ладонь зажила и подавно, ему сняли швы и отпустили. Но всё это время, каждый день, который он пролежал в больнице, Лилли не отходила от него. Сразу после школы она приходила к нему в палату и сидела с ним, там же делала уроки и спала. Первое время она даже пыталась кормить парня, но, ткнув ложкой ему в глаз, отказалась от этой затеи.
За это время Иван узнал лучше Бернарда, Лилли, он узнал их номера телефонов. С Бернардом парень умудрился почти подружиться. Старик постоянно приезжал к нему в больницу, и иногда даже что-то приносил.
Наконец, третьего июля парень закрыл сессию — сразу после того, как вышел из больницы. Не обошлось, конечно, без помощи отца Лилли, так как из-за него Иван попал в больницу, чуть не умер, да и в целом не мог подготовиться к экзаменам. Рассправившись со всем, парень первым делом решил пойти в спортивный клуб, повидаться с товарищами и со своим единственным другой в Японии — Лео. Клуб этот находился в небольшом подвальном помещении, так как был не особо популярным, а из-за этого не очень дорогим. Потолок был низковат, но достаточным, чтобы можно было поднять руку с мечом. Иногда занятия проходили в спортзале школы, которая была тут недалеко. Тренер договаривался с директором школы — иногда, правда, приходилось скидываться на «спасибо» директору, но часто пускали по «доброте душевной».
— То есть как это Лео тут больше не занимается?! — удивился парень, заходя туда.
— Вот так! Этот щенок нахамил мне, я его и выгнал! — грозно говорил тренер, азиат с небольшим пузиком, которое слегка переваливалось через ремень штанов, хотя для его сорока девятилетнего возраста это было нормально. Но меч тренер держать умел, и когда ему казалось, что кто-то лениться, он ставил халтурщика с собой в спарринг, в мягком доспехе, и отбивал, во всех смыслах этого слова, желание лениться у человека. — Да и вообще, мы закрываемся, это последнее занятие. Последний наш спонсор отказался от нас, заявив мол: «Мы не прибыльные», так что… так и живём! — сказал опечаленный тренер.
Без Лео в клубе «Роза», в котором занимался Иван, осталось лишь двое сильных людей — а именно Иван и Шань. Шань, массивный парень не высокого роста, который вечно норовил посоревноваться с Иваном в силе. Пока что баланс сил равным, но как долго это продлится — уже не важно, ведь оставалось одно занятие, что очень сильно тревожило парня.
По началу тренировки все ученики выстроились в ряд, по росту.
— Ладно, парни, не буду сегодня вас нагружать! Как вы, наверное, знаете, сегодня последнее занятие, так что… можете свободно потренироваться в любой удобной для вас форме, я не буду задавать вам программу, вы уже взрослые. Короче… занимайтесь, чем хотите! — сказал уставший тренер и ушёл в угол комнаты.
— Эй, цапля, не хочешь сразиться на алебардах со щитом*? — спросил Шань у Ивана.
— Ах, ладно, чёрт с тобой! Сегодня последнее занятие! — согласился парень.
Выйдя на ринг, парни взяли по мягкой алебарде и по щиту.
— Давай, раз мы на мягких алебардах, то поборемся с колющими ударами? — предложил Шань.
— Хорошо, — согласился Иван, надевая шлем. Щит он взял турнирный, тоже мягкий, но другой формы, так как им было удобнее парировать алебарду.
Встав друг напротив друга, первым напал Шань — это был резкий выпад вперед, с колющей атакой алебарды, при этом он закрылся щитом. В этом и плюс алебарды со щитом в таком бою — можно наносить удары, не отрываясь. Иван ответил тем же, по сути. Сейчас у них был бой, как его ещё называют «бой двух баранов», когда оба соперника бесполезно лупят друг друга в щиты, или наносят бесполезные удары. В результате всё дошло до того, что Шань, позабыв об осторожности, не просто ударил алебардой, а нажал ею. Воспользовавшись такой ошибкой своего оппонента, Иван резко поставил щит под углом 10-15 градусов к алебарде, в следствии чего Шань потерял равновесие. Лёгкий толчок щитом, и алебарда Шаня вылетела из его рук.