До дома от мастерской было рукой подать, около полутора остановок, пешим ходом в быстром темпе – пять минут. Собственно, этот фактор был ключевым при выборе места и сыграл немаловажную роль в последующих событиях. Мы устроились довольно уютно, и уже неделю активно ковали доспехи для клуба, когда в подвал спустился сторож Рустам-ака. Среднего роста, сухопарый, с обветренным смуглым лицом, тронутом морщинами, он выглядел как типичный крестьянин. Поглаживая щётку густых усов с проседью, прошёлся вдоль стеллажей с заготовками и уже сделанными латами. Повертел в широких ладонях стальную рукавицу, примерил на руку, одобрительно поцокал языком, положил, пошел к выходу и уже у самого порога вдруг сказал:
– Новости слушал, плохо везде. Америка ругается со всеми, Европа тоже, в России газеты войну обещают. Что-то неспокойно мне. Сказал жене, чтобы ехала с детьми к родственникам в Навои, сегодня утром отправил. В этом, в интернате вашем, что пишут?
Весельчак Рамиль, высокий и немного нескладный худощавый парень из ролевиков, пришедший набираться опыта, хрюкнул в кулак:
– В интернете что ли? Да вот, говорят, напряженность между странами растет, теракты участились, все оружием трясут, северный пушной зверек мелькает на горизонте.
– Какой зверек? – Рустам-ака удивленно уставился на Рамиля.
– Ну, писец, конечно же, причем полный, упитанный такой. – Простоватое лицо ролевика было серьёзным, но тонкие губы подрагивали, сдерживая улыбку.
– Ай, нехорошо шутить над пожилым человеком.
Сторож укоризненно покачал головой и пошел наверх. Но через полчаса вдруг снова появился в дверях, бледный, сжимающий в трясущейся руке радиоприемник. Его голос был непривычно хриплым:
– Война, Америка запустила ракеты, Китай тоже, в России взрывы, в Европе взрывы. Объявили тревогу, сказали, будет эвакуация. Велели укрываться в метро.
И тут пол под ногами дрогнул, а в наступившей тишине отчетливо прозвучал гром на грани слышимости. Мы всей толпой ринулись к выходу, чуть не сбив сторожа, который успел прижаться к стене в коридоре. Первым добежав до ступеней крыльца за наружными дверями фойе, я увидел вздымавшиеся вдалеке на севере клубы дыма и протянувшуюся на много километров вдоль окраин города странную мутную полосу, на фоне которой отчетливо выделялись здания промзоны. В памяти мелькнули плакаты о химическом и биологическом оружии. Прыгая через две ступеньки и рискуя свернуть шею на темных пролетах, я метнулся обратно в мастерские, ухватил самую большую кувалду, и рванул к решетке на минус втором подвальном этаже. Замок не выдержал первого же удара, механизм оказался изрядно поржавевшим. Схватив в охапку несколько ОЗК с противогазами, я поспешил наверх. Следом за мной маршрут повторили еще несколько мастеров. Наверху я приостановился, сбросил на пол несколько костюмов:
– Я домой. Кто живет рядом, мухой к своим, и тащите всех родных сюда. Можете и соседей прихватить, внизу бомбоубежище, места должно хватить. Костюмчики наденьте только, прежде чем уходить. Бережённого Бог бережёт.
Оказавшись на улице, я посмотрел на застилающую горизонт хмарь. Она не сдвинулась с места или продвинулась очень немного, поскольку был полный штиль. Но в той стороне был дом родителей, и, закинув на багажник велосипеда, который доставлял меня в мастерскую, пару ОЗК, я спешно нажал кнопку быстрого вызова на телефоне, потом прижал его плечом к уху и начал отстёгивать замок на тросике. Трубку взял отец:
– Север, привет! Мама места не находит, ты где, ты в порядке? У нас тут взрывы, дальше, за городом. Мы вещи собираем, сосед обещал довезти до метро Чкалова.
– Я в порядке па, поспешите, похоже, к вам идет облако с очень нехорошей начинкой.
Утвердившись в седле, я ещё при первых словах разговора одной рукой начал выруливать с площадки между цехами на улицу, а другой придерживал телефон. Двигаться быстро вдоль дороги не получилось. Проезжую часть запрудили автомобили, спешащие к центру города, но только мешающие друг другу. Протяжные, неумолкающие сигналы оглушали, я уже не слышал, что говорит мне отец, уловил только слово "Выходим". И связь оборвалась. Но главное я успел сказать, да и не до разговоров уже было. Скорость велосипеда падала, перед передним колесом то и дело возникали бегущие по тротуару люди из ближайших фабрик и частных домов, тянущихся вдоль этой части дороги.