Глава 7. Сведение счётов
На тот же вечер, когда была сделана вылазка до пожарной части, назначили похороны Рамиля. Как положено, с минутой молчания, прощальным ружейным залпом и горстью земли в могилу. Да, погибший пришёл немного изучить ковку доспехов, чтобы потом делать упрощенные варианты для ролевого движения, и не был одним из нас. Да, он так и не научился толком владеть мечом. Но погиб парень в сражении, и хотя бы поэтому имел право на посмертные воинские почести. Только гроба у нас не было, поэтому решили обойтись просто простынёй. Той самой, которую прострелил сбежавший Рахматулла. Покойному бойцу всё равно, будут ли на его последней постели дыры, тем более что сделаны они из боевого оружия. Поминальное застолье назначили на следующий день, объявленный выходным для всех, кроме дежурных.
Но прежде надо было решить судьбу тех, кто нарушил спокойную обстановку в убежище, и, за отсутствием главного виновника, все шишки предназначались его пятерым помощникам. Одна беда – старые законы уже не действуют. В частности – статьи УК за убийство, поскольку многие из нас, мастеров, ставших в силу обстоятельств бойцами, сами теперь с рылом в пуху. А новые кодексы мы не разрабатывали. Поэтому наказание придётся придумывать на ходу, причём адекватное. По такому случаю снова собрали совет, в который вошли уже знакомая мне Алина Ильдаровна и пожилой юрист Юрий Матвеевич Кузьмин. Также в состав включили имевшего в прошлом богатый опыт работы на полях Павла Лим, назначенного руководить техниками дядю Гошу, зоотехника Равшана Камалова и завхоза Рустама-ака. Сразу возник вопрос о наказании, но предложений оказалось немного. Первой высказалась Алина:
– Не знаю, как вам, мужчины, а мне хочется нормальных условий для работы. И потому необходимо добыть не только лекарства, но и крупногабаритную медицинскую технику. Уверена, что одну обработку многие устройства выдержат, а больше и не потребуется. Поэтому предлагаю включать провинившихся в команды поиска и использовать как носильщиков, грузчиков и так далее.
– Уважаемая. – Слово взял Равшан. – Я согласен, что такой вариант наказания удобен, но не ко всем он применим. Например, кто-то мог быть введён в заблуждение, или просто запуган, другие же пошли против общества по личным убеждениям. И их подобным образом мы не перевоспитаем. Наоборот, опасно будет иметь в команде тех, кто в любой момент может ударить в спину поисковикам. Я предлагаю выяснить мотивы каждого, опросив жителей убежища и сравнив с объяснениями заключённых. После чего тех, кто сам пошёл на преступление, выставить на поверхность без права вернуться.
– Согласен с обоими вариантами. – Я уже несколько минут обкатывал посетившую меня интересную мысль и счёл нужным ею поделиться. – Но есть ещё одно предложение. У нас теперь появились дополнительные площади, которые нужно приводить в порядок. Возможно, там получится разместить всех людей с большим комфортом, создав что-то вроде коммунальных квартир в пустующих помещениях. Материалы мы добудем на поверхности, возможно, даже привлечём кого-то из нарушителей. Но понадобятся еще и те, кто будет чистить, мыть и скоблить отсыревшие за много лет комнаты. Сейчас они вентилируются, и, если убрать следы жизнедеятельности бомжей и искателей приключений, можно будет навести относительный порядок. Впрочем, есть мысль несколько комнат отдать под оранжереи.
Ещё раз обсудив озвученные варианты, и попробовав придумать другие способы наказать виновных, мы остановились на трёх первых, как наиболее приемлемых. Хотя дядя Гоша требовал ужесточить наказание, и отправить в ссылку всех, а Кузьмин, наоборот, пытался смягчить наши решения, ссылаясь на гуманность, ожидаемую от суда. Но когда юристу напомнили, что у нас и так немного людей, а ночью мы могли потерять тех, кто приносит явную пользу, и получить пятерых нахлебников во главе с диктатором, он не стал больше настаивать. Что касается дяди Гоши, или, Георгия Степановича, как его называли все, кроме меня – удалось убедить нашего мастера в том, что чрезмерная суровость наказания сильно понизит воспитательный момент. Мы ведь не запугивать сообщество собираемся. Поэтому, приняв решение, начали вызывать заключённых.
Первым Бахром с Костей привели того, кто выглядел старше и увереннее других. Это его дежурные срезали пулями из травматов, после чего остальные растерялись и не смогли долго сопротивляться. Преступника посадили на табурет, и тот устроился с независимым видом, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Словно всё, что происходит в комнате, его совершенно не касается. Рассматривал он нас с пренебрежительным выражением лица, а вот я вглядывался в него с интересом. Среднего роста, широкоплечий, подтянутый, с правильными чертами холёного лица, этот молодой мужчина, наверное, ни в чём не привык себе отказывать. Но, не смотря на нагловатую усмешку, было видно по его бегающему взгляду, что он боится. И не напрасно. Первым тишину нарушил Кузьмин: