Я неуверенно махнул ему, зовя за собой, но он снова закашлялся и грустно покачал головой, указывая на приближающуюся пелену и на себя. Когда буквально выворачивающий его приступ прошёл, мужчина обессилено уткнулся лбом в ствол тополя и просипел: "Прости, родная... не приеду", после чего, обдирая кожу, сполз на землю. Я постоял ещё немного, но человек не шевелился, и я двинулся к зданию, тяжело переставляя ноги. Ясно, что водитель попал в облако, возможно, проехал по самому краю, но ему этого хватило. А дома его будут ждать, до последнего, веря, что он вот-вот появится на пороге, надежда и опора семьи. Но он не придёт, последним его пристанищем станет этот газон под пыльной кроной невысокого чахлого дерева.
В здание втягивались мои знакомые, которых я направил сюда ранее. У самого крыльца остановился низко осевший под тяжестью разнокалиберных сумок и вьюков скутер пенсионера дядя Гоши из соседней двухэтажки. Я очень уважал этого мастеровитого пожилого мужчину, который энергично пожал мне руку, тревожно посмотрел на приближающееся марево и начал деловито перетаскивать груз в фойе. Следом бежали с детьми Рамиль и Лена, супружеская пара из нашего дома. Изо всех сил спешила перепуганная продавщица Марина, увешанная пакетами с минералкой и какими-то продуктами из магазина. Последним дохромал вечно пьяненький знакомый сапожник, дядя Боря, несущий в одной руке нехитрый скарб из мастерской, а другой прижимающий к себе французского бульдожку. Я спустился вместе с ними, заперев уличные двери в вестибюль. Внизу уже горел свет, осталось только закрыть дверь, явно герметичную. Навстречу выбежал недавно пришедший в клуб Никита, хорошо разбирающийся в технике.
– Север, тут даже пульт управления есть. И генераторная. Жаль, атомную электростанцию не нашел, но вентиляцию я запустил, там такие фильтрующие установки – закачаешься. И склад будь здоров, запасные фильтры, запчасти в масле, сменные электронные платы в коробках. А ещё…
Пол снова дрогнул, на этот раз сильнее, и верхние лестничные пролеты нестерпимо ярко осветились. Я навалился на створку двери и захлопнул её, отрезав нас от внешнего мира. То, что там взорвалось, было намного хуже химического оружия. Началась ядерная война. Всё время действуя совершенно бездумно, на рефлексах, адреналине и желании выжить, только в тот момент я осознал, что все мои чаяния и мечты можно забыть, что потеряна связь с близкими (в голову упорно лезли мысли о том, что они могли погибнуть). Пол ещё раз сотрясся, уже с удвоенной силой, со стен и потолка посыпалась штукатурка, взвыли десятки людей, жалобно заскулили собаки.
Ноги вдруг словно превратились в желе, и я сполз по стальной поверхности двери, усевшись на пол. В метре от меня жался к стене и пищал перепуганный крошечный котёнок, юркнувший в тамбур под ногами спешащих людей. Дрожащая рука стянула противогаз и отбросила его куда-то в сторону. Рядом села Алеся и прижалась ко мне. Стало так спокойно, сидеть, уткнувшись носом в её потную шатенистую макушку и позволяя мыслям течь лениво и неторопливо. Мне было ради кого жить и бороться. А родители… Я обязательно найду их на Чкаловской, а значит, надо сделать всё, чтобы добраться туда.
*(1) ОЗК - общевойсковой защитный комплект, представляет собой прорезиненный, а иногда и просвинцованный закрытый комбинезон с рукавами и капюшоном, перчатки, противогаз. ботинки могут составлять одно целое с комбинезоном или с длинными чулками, надеваясь на ноги отдельно и закрепляясь у пояса. Используется в случаях химического или бактериологического заражения, а просвинцованные модели до определённой степени способны защитить и от гамма-излучения.
*(2) Арык — гидротехническое сооружение в виде небольшого оросительного канала в Средней и Центральной Азии. Часто бывает в пределах населённого пункта для орошения деревьев в летние периоды. Ширина от 30 сантиметров и более. В центральных городах и столицах арыки также выполняют функцию очистки автодорожных трасс от грязи, скапливающейся на дорогах, и смываемой затем осадками.
Глава 2. Выход в неизвестность
Вдоволь порефлексировав, я нашел в себе некоторую толику сил, чтобы подняться с пола и оглядеться. Мы с Алесей, которая тоже встала и теперь, пыхтя, стягивала с себя опостылевший жаркий ОЗК, находились в выложенном кафельной плиткой помещении, которое можно было бы назвать душевой, если бы не стойка с висящими защитными костюмами. По моему разумению, это была камера санитарной обработки, поскольку в следующие комнаты вела ещё одна герметичная дверь, хотя и более лёгкая, чем в тамбуре. Помимо обычных душевых леек тут присутствовали форсунки, о назначении которых можно было только догадываться. Распрыскивание дезинфицирующих веществ? Паровоздушной смеси? Как впоследствии выяснилось, предположения оказались верны.