Но как бы красивы все они ни были, последние ворота – ворота, которые первыми по утрам ловили лучи восходящего солнца, ворота исконных жителей Дэвабада – затмевали их все.
Врата Дэв.
Вход в племенной сектор огнепоклонников располагался ровно напротив Большого базара. Гигантские панельные створы были выкрашены в бледно-голубую лазурь, которую словно набрали прямо с умытого дождем неба. Треугольником в них были врезаны бело-золотые диски из песчаника. Распахнутые створы подпирали два гигантских латунных шеду – только статуи и остались от легендарных крылатых львов, которых по легенде седлали древние Нахиды, выходя на бой с ифритами.
Али направился к воротам, но не дошел и до середины площади, когда из тени выступили двое. Али остановился. Один из них сразу поднял руки в воздух и вышел под лунный свет. Анас.
Шейх улыбнулся.
– Мир твоему дому, брат.
Он был облачен в домотканую тунику цвета грязной воды, а голова против обыкновения была непокрыта.
– И твоему.
Али смерил взглядом его спутника. Он был шафитом – это было ясно по его округлым ушам, но смахивал на Сахрейна своими рыже-черными волосами и глазами цвета меди, отличительными для этого североафриканского племени. На нем была полосатая джеллаба с капюшоном в кистях, который он набросил на голову.
При виде Али глаза у него вылезли на лоб.
– Это твой новый рекрут? – расхохотался он. – Нам что, так отчаянно не хватает бойцов, что мы принимаем едва вылупившихся крокодильчиков?
Возмущенный таким выпадом в адрес своих аеанлеских корней, Али открыл было рот, чтобы высказать недовольство, но вмешался Анас.
– Следи за языком, брат Ханно, – посоветовал он. – Мы здесь все джинны.
Ханно ничуть не смутился, когда его поставили на место.
– Имя у него есть?
– Есть, да не про твою честь, – отрезал Анас. – Он здесь только в качестве наблюдателя, – он кивнул Ханно. – Действуй. Я же знаю, как ты любишь хвастаться.
Тот хмыкнул.
– Что верно, то верно.
Он хлопнул в ладоши, и вокруг него заклубился дым. Дым растворился, и вместо грязной джеллабы возникли тончайшая накидка, горчичного цвета тюрбан, утыканный павлиньими перьями, и ярко-зеленая дхоти – набедренная повязка, которую носили мужчины Агниванши. На глазах у Али уши шафита вытянулись, а кожа посветлела до лоснящегося темно-коричневого цвета. Из-под тюрбана выползли черные косички и стали расти, пока не дотянулись аж до рукоятки индийского тальвара, который теперь висел у шафита на поясе. Он моргнул, и его медные глаза стали цвета жести – как у чистокровного Агниванши. Вокруг его запястья обвился стальной реликтовый браслет.
У Али отвисла челюсть.
– Ты лицедей? – ахнул он, с трудом веря своим глазам.
Умение менять обличье было редчайшим даром – в каждом племени всего несколько семей им обладали, и из них лишь единицы умели применять на практике. Талантливые лицедеи были на вес золота.
– Силы небесные… Я даже не знал, что шафиты могут быть способны на магию такого уровня.
Ханно фыркнул.
– Вы, чистокровные, вечно нас недооцениваете.
– Но… – Али никак не мог прийти в себя. – Если ты можешь выглядеть как чистокровный, зачем вести жизнь шафита?
Новое лицо Ханно посерьезнело.
– Потому что я шафит. Я владею магией лучше любого чистокровного, шейх умом превосходит всех ученых из Королевской библиотеки, вместе взятых, – вот что должно служить доказательством тому, что мы не многим отличаемся от вас, – он зло посмотрел на Али. – Я не намерен это скрывать.
Али почувствовал себя глупо.
– Прости. Я не хотел…
– Все в порядке, – перебил его Анас и взял Али под руку. – Нам пора.
Али встал на месте как вкопанный, когда увидел, куда ведет его шейх.
– Погоди… ты что, серьезно хочешь пройти в сектор Дэвов?
Али думал, что ворота – это просто место для встречи.
– Боишься горстки огнепоклонников? – поддразнил Ханно и постучал по рукоятке тальвара. – Не бойся, мальчик, призраки Афшинов тебя не обидят.