— Истоплю, истоплю, батюшка, только скажи, где дрова.
— Дров тут, доченька, поблизости нету. Ступай за хлев, там найдешь кости от падали, вот ими и топи.
Подумала падчерица: «Как же это костями баню истопить? Лучше сбегаю в лес и принесу на себе дровец».
Принесла она из лесу дров, истопила баню. Вошла в горенку и говорит:
— Готова баня, батюшка, а где воды взять?
— Да близко воды нет, доченька. Ступай за хлев, зачерпни навозной жижи вместо воды.
Думает падчерица: «Как же это навозной жижей мыться? Лучше я сбегаю в лес, найду родничок и наношу чистой водицы».
Когда вода нагрелась, вошла она в горенку и говорит:
— Воды я, батюшка, нагрела, а где веник взять?
— Да близко, дочка, нигде веника не найдешь, ступай за хлев, там конский хвост валяется, вот его и возьми вместо веника.
Думает падчерица: «Как же это конским хвостом париться? Лучше сбегаю я в лес за березовым веником».
Связала веник, заходит к старичку и говорит:
— Все готово, ступай, батюшка, в баню.
А старичок и говорит:
— Я бы пошел, да не могу, возьми меня за ноги и сволоки в баню.
Но падчерица взвалила его на плечи и отнесла в баню. Вымыла старичка и на плечах же обратно в постель отнесла.
Вот старичок и говорит:
— Доброе у тебя сердце, дочка, хочу я тебя наградить. Ступай в клеть и возьми из укладки кусок шелка, да только не бери из той, на которой рыжий кот сидит.
Взяла падчерица шелк, спустилась на землю по бобовому стеблю и спрятала шелк в свою клеть. На другое утро, как вошла туда, видит: клеть полным-полна всякого добра.
Обозлилась мачеха, что падчерица стала богаче ее родной дочки. Надумала она родную дочь на небо послать.
Взобралась та на небо и увидела в избушке того самого старичка. Стал ее старичок просить, чтобы она ему баню истопила.
— Чего ж не истопить. Да только у тебя дров нету.
— Поблизости нету, это верно, а ты ступай за хлев, найдешь там кости от падали, вот и истопишь.
Взяла маменькина дочка костей, истопила баню. Потом зашла к старичку и стала его про воду спрашивать.
— Близко воды нету, ступай за хлев, зачерпни навозной жижи.
А ей-то что — начерпала она навозной жижи и идет насчет веника спросить.
— Близко веника нету, ступай за хлев, там конский хвост валяется.
Положила дочка конский хвост вместо веника на полок и пошла старичка в баню звать.
А старичок и говорит:
— Я бы пошел, да сил нет. Возьми меня за ноги и сволоки в баню.
Взяла его маменькина дочь за ноги и поволокла. Вымылся старичок, тут она его опять за ноги сволокла на постель.
Вот и говорит ей старичок, чтобы пошла она в клеть, взяла там кусок шелка из укладки, только не из той, на которой рыжий кот сидит.
Да как же, станет маменькина дочь слушать! Взяла она из той самой укладки, на которой кот прикорнул: этот шелк был куда красивее.
Одним духом спустилась маменькина дочка на землю и уложила шелк в клеть.
Наутро впервые в жизни ранехонько поднялась и бежит в клеть на добро любоваться. Да как только дверь отворила, навстречу ей пламя полыхнуло и будто языком всю постройку слизнуло.
Как животные падчерицу выручали
ила в стародавние времена вдова — злая ведьма. Была у нее родная дочь и была падчерица, сиротка. Родная дочь была уродливая, как сама ведьма, — долгоносая, вислоухая, рябая, а сиротка — милая, с личика красивая, стройная, как тростиночка озерная. Понятно, что на родную дочь никто и глядеть не хотел, а к сиротке красивой женихи так и сватались. Уж до того это ведьме не по душе было, что решила она падчерицу извести.
Вот как-то погасила она все огни в доме и посылает падчерицу за огнем к песьеглаву во дворец, что неподалеку от ведьминого жилья стоял. Знала она, что подлый песьеглав людей у себя на куски разрывает. Падчерица была девушка кроткая, безответная — тут же побежала дорожкой да густым лесом ко дворцу песьеглава. Пробралась через лес и встречает большую корову с налитым выменем. Молит ее корова:
— Подои меня, доченька. Тяжело ходить с полным выменем.
Взяла сиротка и подоила корову — лучше не надо.
— Спасибо тебе, спасибо, доченька, — сказала корова, и пошли они каждая своей дорогой.
Бежит сиротка дальше, встречает белую овцу с длинной, косматой шерстью, которая прямо по земле волочится. Молит ее овца:
— Остриги меня, доченька. Тяжело с такой шерстью в жару ходить.