Ладно. Согласился крестьянин и кормил ястреба три года.
Посадил ястреб кормильца своего на крылья и понес. Летел, летел с ним, то ли полдня, то ли дольше, потом вдруг кричит:
— Погляди-ка, кормилец мой, вон туда! Видишь, какое там сияние?
— Да как не увидеть!
— Хорошо, коли видишь; а неохота ли тебе поесть?
— Как неохота!
— Хорошо, коли охота! — ответил ястреб, тотчас опустился подле того сияния и говорит:
— Тут моя сестра живет, заходи в дом, проси поесть и проси райчук!
Заходит крестьянин в дом, просит Ястребову сестру накормить его — накормила; просит райчук — райчук не дала, ответила на это так:
— Брат хорош, а райчук и того лучше!
Ничего ястреб на такой ответ не сказал, а велел крестьянину опять садиться на него и лететь дальше. Летели, летели, не то полдня, не то дольше, как вдруг ястреб спрашивает во второй раз:
— Погляди, видишь, какое там сияние?
— Да как тут не увидеть!
— Хорошо, коли видишь; неохота ли тебе поесть?
— Как неохота!
— Хорошо, коли охота! — ответил ястреб, опустился на землю подле сияния и говорит:
— Тут моя средняя сестра живет, зайди, проси поесть и проси райчук!
Заходит крестьянин в дом, просит Ястребову сестру накормить его — накормила; просит райчук — райчук не дала; ответила на это так:
— Брат хорош, а райчук еще лучше!
Ничего ястреб не сказал и велел крестьянину опять садиться на него верхом и лететь дальше. Летели, летели, то ли полдня, то ли дольше, попадается им огненная река — огонь до неба достает. Вывалялись ястреб с крестьянином в жидкой грязи — насквозь промокли и пролетели сквозь пламя, только чуть опалились. Промчались через огонь, а за ним — дом младшей Ястребовой сестры. Зашел крестьянин, попросил еды, попросил райчук; младшая сестра отвечает:
— Райчук хорош, а брат и того лучше! — и дала ему такую вещицу, вроде яйца.
Вот крестьянин с ястребом опять в грязи вывалялись и помчались обратно — сквозь огонь. Мчались, мчались — вдруг ястреб и спрашивает, неохота ли есть?
— Как неохота!
Тогда велит ястреб открыть райчук. Как открыл — оказался там целый город с едой и питьем, со всем, что бывает в городе; только людей в городе не было.
Напились они, наелись, закрыли райчук и отправились дальше. С полдня пролетели, ястреб спрашивает, не узнает ли он родную сторонку?
— Вроде бы узнаю, да не совсем! — ответил крестьянин.
Пролетел ястреб еще с полдня и опять спрашивает, не узнает ли родную сторонку?
— Теперь узнаю! — отвечает крестьянин.
Пролетел ястреб еще с полдня и опять спрашивает, не узнает ли родную сторонку?
— Теперь уж ни за что не заблужусь! — ответил крестьянин.
Опустил тут ястреб крестьянина, подарил ему райчук, да наказал, чтобы не раскрывал его до тех пор, пока домой не придет.
Ладно. Взял крестьянин райчук и пошел домой. Шел, шел до тех пор, пока в лесу не заблудился. Плутал день, другой, третий — проголодался, и заставил его голод раскрыть райчук. Как открыл райчук, так мигом — только деревья затрещали — явился город с едой и питьем, со всем, что бывает в городе; только людей в нем не было ни души. Наелся он, напился и хотел закрыть райчук, да зря старается — ничего у него не выходит, — как стоял город, так и стоит. Что делать-то? Смекнул, худо его дело, и давай горевать, даже заплакал.
Вдруг явился старичок и молвит:
— Отдашь мне то новое, что дома тебя поджидает, — закрою райчук и дорогу покажу.
Хочешь не хочешь, а пришлось посулить.
Тогда старичок, а это был черт, собрал райчук и отвел крестьянина домой. А дома жена крестьянина родила сына. Теперь и райчук есть и все, вот кабы еще сын не был черту обещан!
Раскинул крестьянин подле дома райчук и зажил с женой и сыном в полном довольстве.
Вот подрос сын и говорит отцу:
— Пора мне и к черту явиться, раз обещан я ему!
Отец молчит — коли надо, так надо — сам помнит свое слово. Пошел сын, но на первом пригорке встретил он старичка; спрашивает тот, куда сын путь держит.
— Незачем тебе знать! — гордо отвечает сын и идет своей дорогой.
А старичок кругом обошел и снова идет сыну навстречу, только обличье изменил, и спрашивает:
— Куда, сынок, идешь?
— Незачем тебе знать! — отвечает ему сын и идет своей дорогой.
Тогда старичок в третий раз кругом обошел и снова, обличье изменив, идет навстречу сыну и спрашивает ласково:
— Куда ты, сынок милый, идешь?
Рассказал сын все: откуда идет, куда идет. Старичок и говорит: