По голосам можно было понять, что кричал «смешанный хор». Мужские голоса были уверенными и суровыми, женские казались встревоженными и злыми. Мы подходили все ближе. Вот и противники видны – с белыми повязками на рукавах и револьверами в руках.
– Идемте только вперед полными шагами, – сказал я вполголоса.
– Стойте! Назовитесь, назовитесь! Кто вы такие? Что пропуск? – кричал «смешанный хор» шагах в двадцати от нас.
Сердце похолодело. По спине пробежали мурашки. Кое-кто из наших схватился за винтовки, иные – за ручные гранаты.
– Не надо, не надо. Пойдем тихо, – произнес я.
– Да стойте же! Назовитесь! Кто вы такие? – шагах в десяти от нас вопил «смешанный хор».
Мне пришел в голову ответ: «Идите вы к… матери!»
– Чего ругаетесь? К дикарям пришли, что ли? Кто вы такие? Назовитесь! Что пропуск?
Я отвечал: «Идите вы к… матери!»
Из темноты выходят семь мужчин и четыре дамы, у всех в руках наганы.
– Стойте! Назовитесь! Кто вы такие! – звучит рядом.
Мы остановились посередине улицы.
Я выхожу вперед. Напротив меня стоит предводитель белых.
– Кто вы такие? Почему вы ругаетесь? – сердитым голосом спрашивает белый, поднимая револьвер, его товарищи делают то же. Наши, кроме меня, хватаются за винтовки и ручные гранаты. Момент был критический. Сейчас все должно было решиться. С винтовкой за плечами я делаю несколько шагов в сторону дам и начинаю извиняться перед ними за неприличный ответ. Говорю, что так получилось из-за темноты. Присутствующим мужчинам говорю, что мы чехи.
Женщины, желая убедиться в правдивости моих слов, задают тот же вопрос другим.
Отвечает Эктерманис, что мы чехи.
Дамы говорят:
– Спасибо вам, что вы прогнали большевиков и освободили нас из тюрьмы.
– Где наши? – спрашивают они далее.
Мы отвечаем, что в кремле.
Женщины быстрыми шагами уходят, вместе с ними идут также двое мужчин.
Теперь перед нами стоят пять мужчин с поднятыми револьверами и дрожат от волнения.
Я поднимаю фуражку и прощаюсь: «До свидания, господа!»
Объяснившись, обе стороны быстро исчезли во тьме.
Неподалеку от театра навстречу нам выскочил автомобиль. При виде нас он остановился.
Оказалось, что это был штабной автомобиль с шофером Килло и еще одним пассажиром.
Я приказал всем вскочить в автомобиль и на полном ходу мчаться в сторону реки Казанки, к новому мосту. Не обращая внимания на крики «стой, стой!» и выстрелы, мы счастливо достигли моста и выехали на большак, ведший в Слободу Козью. Когда мы были вблизи леса, оказалось, что путь закрыт: мы увидели около 30 конников. Не оставалось ничего иного, как бросить автомобиль и скрыться в лесу, где кавалерия, особенно ночью, ничего нам не могла сделать.
Мы находились в болотистом лесу. Мне все же хотелось узнать, что это за всадники. Мы прислушались к их разговору. Можно было разобрать, как они спорят, разделившись на две части. В конце концов часть из них ускакала в сторону Казани. Остальные лесной тропинкой поехали в нашу сторону. Я вышел им навстречу и спросил, куда они направляются. Завязалась беседа.
Оказалось, что это была конвойная команда штаба Витебской бригады, прибывшая в Казань 5 августа; штаб остался в казарме. Часть ускакала обратно в штаб, а оставшиеся – до 20 конников – выразили желание следовать за нами…
Итак, у нас прибавилось сил.
Дальше нам предстояло идти лесными тропами, потому что вся окрестность Казани восстала против нас, дороги и села охранялись постами.
Было уже за полночь. Теперь мы были спасены, но следовало торопиться, чтобы оказаться в безопасности. Мы находились верстах в полутора от казанского кремля. В самом городе и в предместьях в нескольких местах пылали пожары; дым затянул все небо, которое, казалось, опустилось совсем низко, к самым шпилям башен…
Внезапно со всех сторон зазвонили церковные колокола, огромная толпа людей орала: «Тебе, бога, хвалим…»
Стреляли пушки.
Казань ликовала и веселилась.
В одном из своих воззваний 7 августа командование белых сообщало, что большевистский главнокомандующий Вациетис застрелен в уличном бою.
Часам к семи 7 августа мы добрались до станции Высокая Гора и оттуда поездом после обеда прибыли в местечко Вятские Поляны, где располагался штаб Комиссариата продовольствия и имелся аппарат Юза, с помощью которого можно было разговаривать с Москвой и со всеми штабами армий и Восточного фронта.
Отсюда я отдал следующие распоряжения:
1) командующему II армией оставить посты у реки Камы и к 11 августа с ударной группой прибыть со стороны города Чистополя к Казани и атаковать белых с тыла;