Ни у кого еще при виде Бригиты так радостно не вспыхивали глаза, как у Витолда. Обрадовалась и она: Витолд не исчез, Витолд существовал в действительности, и она, Бригита, осчастливила его одним своим появлением.
— Витолд, я ужасно спешу! Вы один?
— Да. Коллега работает в лаборатории.
— Я сейчас же бегу опять на работу… а завтра выходная. Придете ко мне в гости?
— И вы спрашиваете! Когда мне придти?
— Когда хотите. Я весь день дома.
— Вам не будет из–за этого… Соседи… и…
— Пустяки! Муж уехал в командировку. Наш дом в саду, соседи далеко. Приходите!
— Дорогая…
Бригитины пальцы зажали ему рот.
— Молчите, молчите!
Бригита выбежала на улицу. Сияло солнце, сердце колотилось в груди. Ясный, светлый день. С какими нелепыми, недобрыми призраками, придуманными ею же самой, еще недавно сражалась Бригита, позволяя им затмить радость весны, молодости, всей своей жизни…
8
«Сегодня придет он — он!»
Бригита проснулась с этой мыслью. Посмотрела на часы: восемь. Ужас, как она заспалась! Может быть, Витолд уже приходил…
Бригита соскочила с кровати, посмотрела в окно: прозрачный, светлый апрельский туман. Деревья в ласковой зелени распускающихся почек.
Но любоваться было некогда, надо было убрать постель и, главное, принарядиться. Она с вечера обдумала, как одеться; платье ждало, наброшенное на спинку стула, белые лодочки — под стулом на полу.
Бригита умылась, наскоро позавтракала, оделась и стала вертеться перед зеркалом. Сегодня она наверняка понравится Витолду так, что он потеряет голову; сегодня она нравилась сама себе: глаза блестят, лицо свежее, вымытые вчера волосы шелковистыми тугими локонами падают на шею…
На мгновение подумалось: «А вдруг вот сейчас, сегодня, нежданно–негаданно явится Нилс? Нарочно ведь не сказал, когда приедет…»
Но нет, и Бригита сама и все вокруг Бригиты искрилось светом, в такой хороший день не может случиться ничего дурного. Страх исчез так же быстро, как появился.
Бригита услышала шаги Витолда издали, когда он отворял садовую калитку… Как встретить его? Сидя на стуле с журналом? Лежа на диване? Хлопоча на кухне, как подобает хорошей хозяйке? Еще вчера Бригита перебрала все варианты и выбрала кухню; а сейчас, когда он действительно шел, она вдруг смешалась и стояла столбом посреди комнаты, не зная, за что схватиться.
Он уже входил в прихожую… Постучался… Ничего не соображая, Бригита распахнула дверь. Он молча положил на руки Бригите охапку темно–красных роз.
…С этого дня они были вместе. Были вместе, ничего уже не остерегаясь, не думая ни о чем, кроме того, что они нашли друг друга, твердо решив не отказываться от своего счастья. Нилс? Бригита обещала Витолду, что все расскажет мужу, потребует развода сразу же, как тот вернется в Калниене. Витолд соглашался с ней. Он тоже не представлял себе жизнь без Бригиты. Им оставалось только подвести черту под прошлым, под всем, что не относится к их любви, к их новой жизни… Нилс должен это понять, каким бы ни был он «тупым и неотесанным», как сказала Витолду Бригита. И далее если он не поймет, не захочет понять — сейчас не средневековье какое–нибудь.
Как–то ночью, лежа рядом с Витолдом, Бригита сказала:
— Вит, я не верю, что все это наяву. Это неправдоподобно, все слишком хорошо. В жизни так не бывает! По–моему, нам грозит что–то страшное. Уж слишком много счастья выпало на нашу долю.
— Что ты, глупышка! Никакое счастье не может быть слишком большим для тебя!
— Я боюсь. Не знаю чего, но боюсь.
— Я же тебя люблю! Пока я тут, с тобой ничего не может случиться. А я буду с тобой всегда. Ты же не сомневаешься в этом?
— Не сомневаюсь… И все–таки… Это слишком… Знаешь, Вит, лучше бы мне умереть, чем потерять тебя… или разочароваться в тебе… Прости, наверно я говорю глупости, но я вправду боюсь… а иногда мне хочется, чтобы Нилс вернулся скорей, чтобы все выяснилось, и мы останемся вместе и не будем больше об этом думать…
9
Весть о том, что ожидает Нилса дома, привез другу Ронис, который первым ездил повидаться со своими. Дома, мол, Неллия с места в карьер принялась рассказывать мужу: ни для кого в Калниене не секрет, что Бригита совсем стыд потеряла, живет с фотографом Витолдом Стабулниеком. Соседи не раз видели, как утром, отправляясь на работу, Бригита выходит из дома вместе с любовником. Когда Неллия спросила у Бригиты, что происходит, та с вызовом ответила, что это никого не касается, она будет разговаривать об этом только с Нилсом, когда тот вернется из командировки…
Озабоченный и опечаленный, Ронис без утайки рассказал другу все, что узнал от жены. Нилс сперва не поверил: насупился, прикрикнул на Рониса — как, мол, тому не стыдно разносить невесть кем сочиненные сплетни.
Ронис ответил, что он и сам рад был бы, если бы все, услышанное в Калниене, оказалось сплетней. Бригита, однако, сама подтвердила Неллии, что она готовится сообщить что–то Нилсу… и не отрицала ничего… а Неллия… кем–кем, а сплетницей она сроду не была.
Тогда Нилс почернел, задумался. Вспомнил поведение Бригиты в последнее время и понял, что рассказанное Ронисом, пожалуй, действительно не просто сплетни.
О том, что Бригите кто–то понравился, у Нилса появились неясные догадки еще в ту ночь, когда жена его оттолкнула, крикнув, что он ей противен, и Нилс пошел спать в другую комнату. Догадки были смутные, и Нилс отбросил их. Конечно, не потому, что воображал, будто он — такой уж замечательный человек, что женщине, живущей с ним, больше ни один мужчина не вскружит голову. Нет, просто Нилс никогда не лгал жене, никогда прежде не уличал и ее во лжи. А вот последнее время ему чудилось иногда, что Бригита скрывает от него кое–какие факты… Вряд ли она скрывала что–нибудь серьезное, Нилс все–таки верил жене больше, чем своим предчувствиям. Будь это что–то серьезное, жена все–таки сказала бы ему напрямик. Предать, обманывать за спиной? Нет, его жена не из таких.
Был ли Нилс так уж уверен в честности жены, или только пытался уверить себя — ему самому не было ясно, да он и не старался разобраться. Копание в себе, колебания между противоречивыми мыслями, догадками и настроениями — все это было ему совершенно чуждо. Оттого в первую ночь после разговора с Ронисом, без сна ворочаясь на постели и пытаясь как–то разобраться в себе, в ситуации, перед которой поставила его Бригита, Нилс только измучился попусту. Нет, придумать что–то в отрыве от фактов он был не в состоянии, он должен сперва узнать все, увидеть, а там уже действовать.
Наутро Нилс разбудил Рониса чуть свет и заявил, что едет в Калниене. Ронис поглядел на него, отвернулся и буркнул:
— Не пори горячку! Не стоит того.
— Что не стоит? Кто?
— Бабы. Не ты первый, не ты последний, который в рогоносцах ходит. Плюнь! Только и всего.
— Что ты мелешь?! Ну, что ты мелешь?
— Я тебе говорю: не пори горячку! Только и всего.
— Я должен сам видеть! Я поеду.
— Дурака валять не будешь? Пусть катится, если она из таких. Плюнь, тебе говорят.
— Дурака валять я не буду. Э, да ты что…
— Правильно! Будь мужчиной! Разводись, только и всего.
— Факт, разведусь. Но я поеду. Надо же мне знать! По–твоему не надо? А?
— А мне, мне ты не веришь?
— Верю. Но если бы про твою Неллию такое мололи, ты бы тоже поехал. Скажешь, не поехал бы?
— Про Неллию!.. Неллия так не станет…
— Э… А если станет? Ты бы кому–нибудь поверил на слово? Ты бы поверил только собственным глазам.
— Возможно, ты прав. Ну, давай поезжай! Только не валяй дурака.
— Нет… Подам в суд.
— На твоем месте я не помчался бы посреди недели. Среда сегодня, подождал бы до субботы, правда от тебя никуда не денется.
— Я не хочу! Зачем это мне ждать? Я знать должен!
— Что ж. Тогда поезжай.
— Я сразу обратно. Только посмотрю.
Трясясь в автобусе, ехавшем на Калниене, Нилс не мог ни о чем думать; голова была дурная, под ложечкой жгло, будто он ошпарил внутренности крутым кипятком.