— И они приняли бы тебя в свою команду?
Я задумался, ища ответ, и еще раз пристально вгляделся в картину. Спасатели недовольно хмурились, только Вжик с Гайкой натянуто и неестественно улыбались.
Образы героев были искажены и скособочены. Художник не постарался. Судя по всему, для него данное произведение являлось очередной халтурой, и его не заботило ни правописание «resque rangers», ни дальнейшая судьба календаря, появившегося в отсутствие более достойных образцов. Но, глядя на спасателей, глаза мои отметали неточности, выправляли фигуры, придавали плоским образам объем и знакомые черты. И диснеевские персонажи виделись в истинном свете, затмевая свои неудачные копии. Рамки исчезали, и открывался проход в тот самый город, где происходили захватывающие приключения отважной пятерки. Границы разбегались вдаль, а передо мной развертывался целый мир со своей Америкой, Испанией, Англией и Китаем. Мир нарисованный, но все же реальный, надо только хорошенько присмотреться и увидеть. Нашлось бы там местечко для меня?
Наверное. А где? В команде Чипа и Дейла? Вряд ли. Нужен ли вообще шестой спасатель, когда и пятеро дружно и слаженно справляются со всеми испытаниями?
Я еще раз представил серьезного Чипа, улыбающегося Дейла, могучего Рокки, рыжеволосую красавицу Гайку и маленького Вжика. Расступятся ли их ряды?
Раздвинется ли стройная шеренга, чтобы впустить еще одного?
— Нет! — твердо и решительно сказал я.
— Почему ты так не уверен в себе? — возмутилась Лаура. — Подумай сам. Ведь ты говоришь «нет», а в душе надеешься, что тебе скажут: «Да брось ты, не волнуйся, иди скорей сюда, мы тебя давно ждем».
— Конечно, надеюсь, — вздохнул я. — Но для того, чтобы тебя приняли, надо быть хоть чуточку полезным и нужным.
— А ты сразу начинаешь считать себя ненужным и бесполезным? Ты ведь даже не считаешь так. Ты опять надеешься, что они сами увидят твои достоинства и бросятся разыскивать тебя, сломя голову.
— Не увидят, — вздохнул я.
— Могут увидеть, — возразила Лаура, но тут же согласилась. — А могут и не увидеть. А почему бы тебе самому не показать, что ты крайне необходим этой команде?
— Как? — вскричал я.
— Неужели ты думаешь, что кто-то будет наставительно перечислять тебе все возможные способы? Ведь ты можешь придумать их сам! Я даже уверена, что ты уже их придумал.
Я только судорожно глотнул и махнул рукой в угол. Там, в тумбочке лежала толстая тетрадь, до краев заполненная описаниями наших совместных приключений.
В ней шестой спасатель был нужен и зачастую оказывался крайне полезен всей команде. Вот только как прорваться сквозь реальность в их сверкающий мир?
— Да, твое желание велико, — мечтательно улыбнулась Лаура.
Я аж просиял от восторга. Ведь королева побывала в тысяче миров. А что, если она встретила тот самый! А что, если она забросит меня туда прямо сейчас!!!
Королева внезапно погрустнела.
— Извини, — тихо сказала она. — Я не смогу тебя туда отправить. Я даже не подозревала о существовании подобного мира до этой минуты. Но я думаю, что шестой спасатель все-таки нужен, и он сумел бы себя достойно проявить.
Ну вот, как всегда, облом. А я уже видел себя там. И все же…
Неужели мои чувства так явно проявились на лице, что королева прочитала их, как ежедневную газету? Но никто никогда не умел читать хоть что-то по моему лицу. И никому я не стал бы рассказывать про отважную пятерку. И когда я до последней секунды держался у телевизора, где самолет спасателей прорывался через пелену облаков, а мы уже точно опаздывали на дискотеку, даже Борька недовольно бурчал:
Но Лаура — иное дело. Даже если я действительно сдвинулся по фазе — она поняла этот сдвиг! И даже одобрила все мои действия, еще не зная про них! Да нет, так не бывает! Или все же бывает?..
… Через час с небольшим мы подъезжали к Сосновому бору, именуемому «легкими города» по официальным хроникам. Я сидел у прохода в полупустом по-летнему сорок первом, уступив Лауре место у окна. Автобус плавно катил по лесному массиву, выпуская шлейф выхлопных газов. Но Лаура не любовалась колоннадами деревьев, а смотрела себе под ноги. Лишь когда автобус миновал круглое здание компрессорной, Лаура окинула поредевшие островки корабельных сосен и, повернувшись ко мне, сказала:
— Знаешь, мне тоже нравится Филифьонка.
Хорошо, что королева всерьез заинтересовалась книгами, а если бы нет? Что мне делать тогда? Я живо представил повелительницу тьмы, внимательно вникающую в хитросплетения «Санта-Барбары». Нет, не то! А вот видео действительно пригодилось бы. И про приключения команды спасателей мне не пришлось бы рассказывать. Поставил кассету, нажал на кнопку, и Лаура все поняла бы сама.
Да, видео. Голубая мечта советского народа, глотающего слюни, когда речь в «Аргументах и Фактах» заходит о том, что в Арабских Эмиратах обеспечено видеомагнитофонами чуть ли не 92 % семей. Ведь так хочется догнать и перегнать.
И вот уже какой-то умный мужик выдвигает встречное решение: давайте отдадим Японии Курильские острова, а она взамен обеспечит видео каждой российской семье. Но острова остаются в наших владениях. Что, впрочем, радует. Ну, даже если выкупит их Япония, то российский народ получит не магнитофон, а «улучшение уровня жизни на 12–15 % в среднем по стране», что для одного конкретно взятого человека не сулит никаких перемен к лучшему.
Но мечта остается. А народ придумывает, как это обычно бывает, ласковые названия любимому предмету. Появляются «видаки», «видюшники», «видики», «видеомафоны» и прочее, и прочее, и прочее. Не появляется лишь сам вышеупомянутый предмет.
«А у кого родители работают в Бразилии?» — начинают смутно припоминать Вы.
Работают. Так что?! Сколько раз я просил и маму, и папу: «Ну привезите же! Ну не могу я без него!» Ответ мамы был категоричен: «Поставишь магнитофон — обворуют квартиру». А папа с ней не спорил. «Не обворуют», — с надеждой обещал я. Но мама только непреклонно качала головой, а папа опять не спорил. И на ту же сумму мне присылались экзотические фрукты, чтобы организм мой непрестанно укреплялся и не болел. Итак, витаминов мне хватало, но так не доставало видеомагнитофона…
… Часовая стрелка едва преодолела цифру двенадцать, а минутная подбиралась к двойке на моем циферблате. Солнце парило в голубом небе с редкими кучевыми облаками. Стройные стволы сосен укрывали нас от солнечных лучей, оставив лишь узкую полоску неба над дорогой. Дав Лауре полюбоваться лесными пейзажами, я осторожно подхватил ее под руку и повел к белым девятиэтажкам, выстроившимся в ряд. От руки Лауры исходило тепло, а мне почему-то казалось, что она сделана из хрупкого фарфора, который может треснуть от грубого прикосновения.
Стены двенадцатого номера сияли, и только в глубинах лоджий, густо заставленных вещами, прятались тени. Солнце сверкало, отраженное тысячью стекол, и сотни зайчиков лежали на асфальте, траве и сыром песке под сумрачным, чуть покосившимся грибком. Клуб Преснякова мы нашли почти сразу.
Полинявшая табличка голубого цвета с полуобсыпавшимися красными буквами возле одной из квартир первого этажа указывала: «Детский клуб „Орленок“.» Поверх сохранившегося изображения барабана с пионерским галстуком кто-то выцарапал более короткое и неприличное слово. Пионерская символика отошла в историю. На смену ей выдвинулись новые веяния, выражавшиеся золотыми строчками на черной пластмассе: «Клуб поклонников В. Преснякова» «Прием астролога. Время работы с 12–00 до 16–00. Выходные дни: Понедельник, Пятница, Суббота, Воскресенье». По счастью на дворе стояло двенадцатое августа — среда.
Открыв таинственную дверь мы оказались перед выбором. Пустой тесный коридорчик располагал еще двумя дверями кроме той, через которую мы вошли, и уводил куда-то за поворот. Лаура молчала, поэтому я предложил ту, которая стояла перед нами.