— В смысле? Они что — парочка? — испугался Саша. — Да он же старше даже меня сейчас! Ему лет двадцать пять!
— Луи двадцать три, просто на нем тоже сказалась бурная жизнь. И он не так плох, мозги у него тогда еще работали, он потом смог выбраться из такого прозябания, обзавелся семьей и дожил себе спокойно до старости.
— Какая идиллия…
Луи тем временем отпил еще пиво, и подал голос:
— Элизабет, я все думаю, почему ты таскаешься с такими, как я? Зачем тебе это? Ты же не такая уж дура.
— Это он сейчас про ее ремарку о квадратной Земле? — вставил Саша, не удержавшись, но Сана ему шикнула, чтобы слушал дальше.
— Опять ты за свое, Луи. Я же сказала — ни хрена ты не понимаешь. Я так хочу. Я не хочу жить, как все! Я хочу жить, как я хочу, понял?
— У тебя бы могло быть будущие, Лиззи, это у нас всех его уже нет.
— Не нуди, и не называй меня Лиззи, терпеть не могу.
Элизабет затушила сигарету о тарелку, не с первого раза попав в нее, а потом стала методично скатывать чулок с левой ноги.
— О… — воскликнула Сана. — Нам, пора, Саша. Малышка Элизабет и Луи, сейчас займутся кое-чем, на что смотреть нам совершенно излишне. В основном для сохранения нашего же психического здоровья.
— Что? — опять испугался Саша.
— Ах, мне тоже нелегко, ты же понимаешь, что эта Лиззи в каком-то смысле часть меня, и я ощущаю ее личность. Вот уж, не самое приятное сознание. Пошли-пошли, да не оглядывайся ты так, у них все будет отлично. В первый раз, ты сделала аборт не в пятнадцать, и виноват там был не Луи, а улыбчивый парень, моющий машины на автозаправке в соседнем квартале.
Саша уже не знал, что сказать, у него просто отнялся язык, и он дал себя увести, в клубы тумана.
— Я думаю, тебе надо, все-таки, кое-что пояснить, касательно такого воплощения, — сказала Сана, когда они остановились в облачной дымке. Понимаешь, в той жизни ты хотел эксперимента.
Саша ужаснулся:
— И стал тупой девочкой-наркоманкой попадающей в истории? Ну, зашибись, тяга к экспериментам!
— Да, ты хотел исследовать самое дно. Я прочитала это в том, чем является Элизабет. Грубый поспешный слепок, сделанный в отчаянии. Хмм… а это интересно. Я думаю, нам обязательно надо посмотреть, что было перед этим. Что на тебя так повлияло.
— Да уж, давай-ка посмотрим.
— Настройся, улови проблему. Тот момент, который стал для тебя ключевым. Это не последняя жизнь перед Элизабет. Не ремонтник из Мэриленда. Та жизнь была спокойной.
Саша отрешенно смотрел в туман, видя там сцены американской глубинки, шоссе и придорожных закусочных.
— Да… это была скукота, рефлексия и стагнация, — пробормотал он.
— Стагнация?
— Не знаю, как объяснить. Как будто все двигалось по кругу. Еще одна жизнь, в которой… все по-прежнему.
— Так… понимаю. Двигайся дальше, вглубь. Посмотри, целая череда достаточно одинаковых и коротких жизней. Это интересно, какая то интрига.
— Черт, Сана, мои жизни — это тебе не сериал, чтобы скоротать вечерок с попкорном! И почему череда? Эта картинка в тумане будто застыла на начале и середине двадцатого века.
— У тебя там веер параллельных жизней. Твое сознание пыталось выйти из замкнутого круга в многочисленные варианты. Ты прожил сотни лет, которые заняли пятьдесят в истории Земли.
— Если бы я еще понимал, как это.
— Сейчас не время этим заниматься. Давай просто отправимся дальше и посмотрим на что-нибудь еще.
Сана взмахнула рукой, и они мгновенно оказались совершенно в другом месте. Саша обнаружил себя стремительно скачущим на лошади по жаркой прерии. В лицо летела пыль из-под колес какого-то дилижанса.
Происходящее ввело его в ступор и панику. Ведь он никогда в жизни не ездил на лошадях, а тут такая скорость, он верхом, и чувствует, как кобыла под ним несется галопом. Однако он почему-то не падал, хотя убедился, что сейчас на лошади сидит он сам, Саша, в… А что за одежда на нем, действительно? Он задумался об этом впервые, как они затеяли это путешествие во сне. Но увидел нечто вполне приличное, джинсы, футболку, кроссовки. Правда, заподозрил, что это появилось только что, как задумался об одежде. Так обычно и бывает во сне.
Справа возникла Сана, верхом на черной кобыле… А может и коне, Саша не разбирался. Девчонка лихо скакала, привстав в стременах, при этом ее пуховик и платье никуда не делись, что смотрелось весьма гротескно для такой ситуации. Девушка получала явное удовольствие от происходящего.
— Что твориться? Мы где? Почему я на лошади?
— Мы скачем по прерии за каретой, Саша, не видишь что ли?
— Очень смешно. А зачем? Что это?