— Ничего подобного мне не приходилось еще видеть!
— Если это и мара,— заметила Мирта,— то это мертвые мара.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что они все одинаковые. Жить — значит быть разными.
Я заснул на палубе и проснулся только с восходом солнца. Я насквозь промок этой туманной влажной ночью. Мирта нашла более подходящее место для сна: она провела ночь среди матросов, в их кубрике. Я услышал, как плещется вода за бортом и перегнулся посмотреть, что там происходит.
Это была Лаура, которая плавала между берегом и кораблем. Я приветствовал ее свистом, а она помахала мне рукой. Она была живым воплощением здоровья и красоты.
— Пользуйся случаем, пока возможно,— крикнул я.— Последний раз в этом сезоне ты купаешься в море.
— Я особенно не переживаю по этому поводу! — крикнула она в ответ.
Она как бы дала мне знать своим видом, что не прочь переспать со мной прямо сейчас. Но это не лучшее место для любви.
Она ловко взобралась на утлегарь — торчащую балку у борта корабля — и зашагала по ней, будто гуляла в парке. Половина команды неожиданно высыпала на палубу. Рядом с обнаженной девушкой выросла мощная фигура Аравы. У него был такой вид, будто он собирался защитить ее невинность. Никто бы не рискнул испытать его силу. Его впечатляющей мощи оказалось, однако недостаточно, чтобы матросы отвели от девушки похотливые взгляды.
Целью прогулки Лауры был ее саронг бледно-зеленого цвета, который она повесила на конце мачты перед купанием. Она сняла платье и прижала его к себе как бы прикрывая свою наготу, затем шагнула к Араве.
Он сохранял свой обычный загадочный вид. Она
вежливо протянула Араве свою одежду, чтобы легче было опереться на поручни, широко раздвинула ноги и держала их в таком положении достаточно долгое время. И ее помощник, державший платье, и я, и все остальные смогли внимательно рассмотреть очаровательную улыбку, в которой раскрылись ее верхние и
нижние губы.
Закончив это упражнение, Лаура встала лицом к своему защитнику, довольно близко приблизившись к его обнаженному торсу, так что создавалась иллюзия, будто она трогает руками его соски. Но в действительности она искусно избегала контакта с ним и ограничилась только тем, что одарила его улыбкой, такой соблазнительной, что она могла бы оживить труп.
Если бы я был на его месте, то сгреб бы ее в ту же секунду в объятия, расцеловал так жарко, что она бы растаяла в моих руках и почувствовала слабость под коленками. У меня на мгновение возникло ощущение, что он собирается именно так и поступить.
Но с ловкостью осы девушка ускользнула от него. Отступив на шаг, она взяла из его рук саронг, окуталась им с шеи до ног, затем направилась к спасательной шлюпке, висевшей на борту корабля. Она взобралась на край шлюпки, которая шаталась у нее под ногами, прыгнула в нее, встала на колени и начала кого-то нежно ласкать со всепоглощающей страстью.
Я услышал, как в шлюпке кто-то зевнул, затем увидел, как голова Николаса поднялась над ее краем. Он
начал протирать глаза от сна. Лаура принялась сильно
и страстно целовать его в губы. Она упорно не смотрела ему в глаза: ее взгляд был сосредоточен на Араве, и глаза сверкали с упоительной страстью. Все это мне не очень нравилось.
Сойдя на берег, мы не обнаружили ни единого следа человека. Прибой слизал даже пепел от костра..
Мы бросили прощальный, благодарный взгляд на огромный черно-красный корабль, который исчезал на горизонте в лучах встающего солнца. Маленькие фигурки матросов суетливо бегали по палубе, взбирались на мачты.
Мы помахали им на прощание руками. Они не ответили, они уже забыли о нашем существовании. Затем мы последовали за Аравой, которому лучше было известно, в каком направлении двигаться. В конце концов, он был нашим проводником, и мы были обязаны ему подчиняться.
Мы пересекли открытое пространство узкой береговой полоски. И попали в густой тропический лес, где было такое огромное количество тропинок, что выбрать, по которой двигаться дальше, было чрезвычайно трудно.
Перед нами тянулись холмы, как капли воды похожие друг на друга. Арава предпочел держаться прямого маршрута, куда бы он нас ни привел.
Когда мы перешли ветхий полуразвалившийся мостик через овраг, Лаура мне сказала:
— Помнишь, что мара, которые любят жизнь и свободу, не задерживаются долго на побережье моря. Мы уже почти семь дней идем от моря: разве ты не чувствуешь себя сейчас более живым? У тебя не возникло ощущение, что мы порвали последние связи с прошлой жизнью?
Я не думал, что следует и дальше продвигаться к центру острова, так как мы еще не встретили ни одной живой души. Однако мы вынуждены были подчиняться нашему проводнику и идти за ним, так как самостоятельно даже не смогли бы выбраться отсюда.
— Арава,— сказал я,— ты уверен, что ведешь нас по правильной дороге?
Он сделал паузу, как бы признавая, что он сам сбился с пути. Но теперь я уже начал понимать его: что-то было у него на уме, в этом нет никакого сомнения. Я пропустил остальных вперед; чтобы они не могли нас подслушать.
— Скажи мне честно, мой друг, что случилось?
Он покачал головой.
— Нужно возвращаться,— сказал он.
Я уставился на него, совершенно сбитый с Толку.
— Куда?
— К профессору Олсену.
В его тоне слышались мольба и раскаяние.
— Что-то тебя напугало?
Он снова упрямо покачал головой.
— Ты в чем-то хочешь признаться отцу Олсену? Ты его обманул в чем-то?
Если бы это было возможно, то он стал бы еще молчаливей.
— Ты не хочешь,— настойчиво продолжал я,— чтобы что-нибудь случилось с его дочерью?
Но, кажется, я избрал ошибочный путь.
— Мара никому никогда не причиняет вреда,— заявил он высокомерно.
Это я хорошо знал. Опасность, если она вообще была, конечно же, исходила не от них. Но что за идиотские предчувствия преследовали этого несчастного после того, как мы пересекли бамбуковый мост? Я заметил, что перемена, происшедшая в нем, началась с того самого момента, когда мы достигли противоположного края ущелья, как будто бы этот геологический излом ясно обозначил загадочную границу между землей детских прогулок в лесу и землей взрослого путешествия и проблем.
— В таком случае, решено! Так как мы также не желаем причинить никому никакого вреда, все, что нам сейчас нужно сделать,— поскорее встретиться с ними. Ты согласен? Итак, идем дальше вперед.
На этом я решил прекратить разговор, отбросив психологические тонкости, в которых не был так силен.
— Какого черта вы там замешкались? — закричал Николас.— Вы бы лучше подошли к нам полюбовались изумительным зрелищем.
Я присоединился к ним. Действительно, зрелище было потрясающее Гористое ущелье образовало прямой угол и расширялось, образуя огромную воронку. Естественная возвышенность, на которой мы стояли, спускалась вниз спиралью и заканчивалась небольшой равниной, своего рода земным раем для безобидных счастливчиков. Почва казалась здесь очень плодородной, богатая фруктами и овощами, совсем не то, что мы имели до сих пор — низкий кустарник, заслоняющий небо и ставящий преграды на нашем пути, из-за которого мы получили столько ушибов и царапин за последние четыре дня. Расстояние оказалось обманчивым: в конце концов, это был короткий переход к деревне мара.
Здесь, после приветливой встречи и удовлетворения нашего любопытства, дружелюбные жители деревни показали Николасу, как плести корзины, более удобные, чем наши заплечные вещевые сумки. Его это занятие очень заинтересовало, и он уселся работать вместе с ними. Мы больше не видели его этим утром.
Лаура и Мирта пошли к реке купаться. Я улегся в тень на прибрежный гравий и наблюдал за ними.
Они намылились, не снимая саронгов, как делали местные женщины. Вода достигала их колен. Каждая из них была по-своему прекрасна. Я был счастлив, что люблю их обеих.
Как раз тогда маленькая девочка вылезла из-под корней индийской смоковницы, растущей возле самой реки дерево было таким огромным, а ствол таким толстым,
что казалось, под ним скрываются пещеры, подобные тем, в которых я любил играть ребенком, пытаясь там скрыться.