Во время моего взрастания кайф музыкантов был совершенно иным. Он заключался в стремлении передать оригинал с фотографической точностью. Снять, как говорится, один к одному. Это считалось высшим достижением.
Цветовский супершлягер «Сосед-музыкант» прокатился по стране, как лавина. Необычная интонация артистки тиражировалась безымянными исполнительницами на каждой танцплощадке и в любом ресторане. Ее голос на тот момент стал народным. Как когда-то голос Утесова. Или, позже, Высоцкого. Наверное, это и есть высшее признание.
Вживую я впервые увидел ее во Владивостоке. Году в семидесятом – семьдесят первом. Она давала концерты на сцене местного ДК. Запомнилось несметное количество ребят – подпевал и оркестрантов. А также розовое платье и огромные, невыразимо прекрасные глаза.
Мое первое знакомство с певицей ни к чему не привело.
Я тогда плотно работал с композитором Женей Сушинским. А Цветова только-только записала на пластинку его песню «Скажу спасибо за цветы». И Женя жаждал развить успех, подсунув ей что-нибудь из наших замечательных совместных творений. И взяв меня с собой в качестве восторженного поклонника.
За кулисами любого концерта торчит куча народа, не имеющего прямого отношения к данному сценическому действу. Это знакомые артистов, знакомые знакомых и те, кто пока не успел познакомиться.
Все они просачиваются через служебный вход. По спискам, приглашениям, телефонным звонкам или просто заморочив голову вахтеру.
Последнее предстояло совершить и нам с Женей.
Я очень волновался. Настолько, что даже заикнулся о покупке цветов.
Учитывая зимнее время года, такой поступок был равносилен крупному денежному подвигу. Который Женя с полной готовностью переложил на мои финансово неокрепшие плечи.
Из соображений экономии я дальновидно приобрел букет в магазине. Тем более, что по виду он мало чем уступал рыночному. Пока находился на прилавке.
А на полпути к театру эстрады вдруг начал осыпаться. И Женя, поджидавший меня на задворках театра, глянул на цветы с большим сомнением. Потом аккуратно завернул их в газету и сунул к себе в портфель.
– Такие лучше вообще не дарить. Ладно, там посмотрим…
Вахтерша нас пустила практически без скрипа. Вероятно потому, что мы совершенно машинально вытерли ноги. То есть показали свою интеллигентность и масштабы таланта.
Служебного буфета в театре эстрады нет, так что мы, не отвлекаясь, дождались финального падения занавеса и с трепетом ступили на сцену.
Музыканты оживленно собирали манатки. Цветова и музрук ансамбля Григорий Резник что-то обсуждали у рояля.
Женя осторожно поздоровался и неубедительно представил меня как вполне живого поэта. Певица без интереса кивнула и, узнав о цели нашего визита, поспешила удалиться:
– Мне сейчас некогда, пусть Гриша оценит, он знает, что мне надо…
А Резник, обреченно выслушав Женино исполнение, объяснил, что решать все равно не ему.
– Вроде ничего. Главное, чтоб Эдне понравилось. Оставь клавир, мы с ней потом посмотрим.
Без радости встретились, без горя распрощались.
На выходе Женя вспомнил про злополучные цветы. И с гусарским великодушием подарил остатки букета вахтерше. Чтоб старушка не думала, что активная жизнь окончена, и сюрпризов уже не будет.
В общем, наша первая встреча в душе Эдны Иосифовны заметного следа не оставила. Да и та песня, кстати, в конце концов была отвергнута.
Следующее свидание состоялось через несколько лет. По инициативе Красовского.
Цветова доверила ему написать музыку к документальному фильму о ее жизненном пути. И Сережа предложил под это дело сварганить песню. Чтоб она отражала трудную судьбу народной артистки.
Почему в соавторы он выбрал именно меня – загадка. Мы еще никогда не работали вместе. Видно, чем-то я ему приглянулся или просто случайно оказался под рукой.
Сережа сходу потащил меня к Цветовой домой. Набираться оригинальных творческих идей.
Новое знакомство прошло по полной программе. Еще в коридоре Красовский начал с комплиментов:
– Эдна Иосифовна, это будет моя лучшая песня. Потому что я вас очень люблю. Я считаю вас певицей номер один в Союзе.
Цветова согласно склонила голову.
– Спасибо, Сережа. Я, кстати, слышала от кого-то, что то же самое вы говорили Маше Хоменко.
Мне Эдна Иосифовна загадочно-чарующе улыбнулась. И протянула руку для поцелуя.
Потом-то я бывал в этой квартире довольно часто – и с Красовским, и без него. А тогда смотрел на обстановку, как прапорщик Рукосуйко на вверенный дамский контингент. Запоминал расположение комнат, цвет обоев и прочие до предела существенные детали.
Я знал, что мне предстоит подробный инвентарный отчет перед женой и ее сгорающими от любопытства подругами.
Домработница, в которой хозяйственные интересы заглушали женственность, спешно накрыла стол. С четким разделением блюд. Для гостей – водка, коньяк, жареное мясо и обилие всяких деликатесов. Хозяйке предназначались невзрачного вида тушеные овощи и рюмка сухого вина – на весь вечер.
Красота требовала неукоснительного строжайшего самопожертвования.
Мы ели, пили, слушали музыку и говорили, говорили, говорили…
В отличие от большинства современных исполнителей, Цветова сама песен не пишет. Но участвует в их создании на все сто девяносто восемь процентов. Придумывает сюжеты, безжалостно требуя подгонять сочиненное под нужный образ.
Она здорово генерирует идеи. Так что работать с ней, как говорится, трудно, но интересно. Можно лишний раз проверить себя на уровне самого что ни на есть высокого профессионализма.
Тот вечер можно считать датой рождения первой нашей с Красовским песни «Сцена». Поскольку на свет появилась идея. А все остальное, в том числе слова и музыку, мы мучительно доделывали на ходу.
Вообще, у каждого произведения своя судьба. Бывает, что сначала ты его проталкиваешь, а потом оно тянет тебя за собой.
Благодаря «Сцене» я первый (и пока единственный) раз снялся в кино. В роли талантливого себя.
Это была претендующая на гениальность режиссерская задумка. Через весь фильм проходит эпизод репетиции. Певица, музыканты и торчащие под боком авторы полезными и своевременными советами помогают друг другу в творческом поиске.