Пока Лакки умывался, Бигмен сидел наверху, по-турецки поджав ноги. Говорили они шепотом, на всякий случай.
- Послушай, Лакки... Предположим, я подойду к кому-то из тех десяти, которые у нас с тобой остались... и затею с ним драку. Ну, естественно, предварительно обругав как следует. Если не получу сдачи, значит - робот!
- Вовсе не обязательно. Может, он просто не захочет нарушать дисциплину. Или вспомнит о твоем пистолете. А может быть, этот человек вообще не связывается с теми, кто ниже его ростом.
- Перестань, Лакки! - Бигмен, обидевшись, помолчал с минуту, а потом заговорил снова. - Я все думаю: почему ты так уверен, что робот здесь? А если он остался на Юпитере-9?
- Теоретически это возможно. Но я не сомневаюсь, что он среди нас. Лакки задумчиво прислонился к койке. - Да, в первый день нашего пребывания на Девятом что-то произошло...
- Что?!
- Если бы я знал, Бигмен! Вернее сказать, я знаю, но это ушло куда-то вглубь, в подсознание. Никак не могу вытащить. На Земле проблема легко разрешилась бы с помощью психозондирования, но тут... Я перепробовал все, что мог, и сегодня, разговаривая с Пэннером, там, внизу, я касался по возможности всех аспектов дела, полагая, что смогу задеть эту чертову мысль - но все тщетно. Если бы я только мог хоть потрогать ее - роботу несдобровать бы... Если бы я только мог!..
Это звучало почти отчаянно. Никогда Бигмен не видел на лице друга такой безысходности.
- Лакки, давай поспим.
- Угу, давай.
Уже засыпая, Бигмен тихо спросил:
- Лакки, а почему ты уверен, что я не робот?
- Потому что сирианцы никогда не додумались бы построить робота с такой отталкивающей внешностью, - прошептал Лакки и выставил локоть навстречу летящей подушке.
Шли дни. На полпути к Юпитеру они миновали внутреннюю, менее заселенную зону небольших спутников, из которых были пронумерованы только Шестой, Седьмой и Десятый. Юпитер-7 ярко светился, остальные терялись на фоне созвездий.
Сам Юпитер заметно увеличился и, так как Солнце было позади "Великой Адрастеи", выглядел яркой тарелкой, правда до Луны не дотягивал - он получал почти в 30 раз меньше света.
Пояса Юпитера превратились в совершенно отчетливые изогнутые полоски коричневого цвета на бледно-желтом фоне. Вот показался огромный овал Большого Красного Пятна, который медленно переполз на другую сторону и исчез.
- Лакки, отсюда кажется, что Юпитер не совсем круглый. Оптический обман, да?
- Нет, не обман. Он немного сплюснут у полюсов, как Земля.
- Но у нее это почему-то не бросается в глаза!
- И не должно бросаться. Подумай сам! Период вращения Земли вокруг оси - 24 часа. Длина экватора - 25 тысяч миль. Значит, всякая точка на нем движется со скоростью более тысячи миль в час. Центробежная сила деформирует шарик. В результате чего диаметр Земли по экватору на 27 миль больше диаметра, соединяющего полюса. Разница ничтожная, около трети процента, поэтому из космоса мы видим вполне респектабельный шар.
- А-а...
- Другое дело - Юпитер, он в 11 раз больше Земли, полный оборот совершает всего за десять часов. И точка на его экваторе несется с ветерком - 28 тысяч миль в час. Поэтому и разница в диаметрах уже нешуточная - целых пятнадцать процентов.
Бигмен с сочувствием посмотрел в иллюминатор и пробормотал:
- Ну надо же...
С того момента, как началось это бесконечное падение, Солнце пряталось за кораблем. Они уже пересекли орбиту Каллисто, Юпитера-4 наиболее удаленного из главных спутников, эта горошинка должна была вот-вот исчезнуть в тени Юпитера.
Ганимед, или Юпитер-3, оказался достаточно близко и напоминал Луну, хотя и в миниатюре; одна четверть Ганимеда была погружена во мрак.
Лакки с Бигменом довольно скоро почувствовали более чем прохладное отношение к себе со стороны экипажа. Донахью ни разу не заговорил с ними, а сталкиваясь нос к носу - устремлял взгляд в пространство. Норрич при встрече вежливо кивал, но, когда на его приветствие однажды ответил Бигмен, холодно напрягся и, легко потянув поводок Матта, поспешил прочь.
И Лакки с Бигменом решили, что наиболее удобным для них будет питаться у себя в каюте.
- Подумаешь, - ворчал Бигмен. - Кем они себя вообразили?! Даже это чучело. Пэннер, как только я появляюсь рядом, становится невообразимо занятым!
- Во-первых, пока сам Донахью столь явно демонстрирует свою аллергию - его подчиненные вряд ли станут с нами обниматься. А во-вторых, не кажется ли тебе, что до сих пор наши контакты с ними были не из приятных?
- Ты знаешь, я встретил сегодня нашего очаровательного Рэда Саммерса, он выходил из машинного отделения и чуть не налетел на меня.
- Что случилось? Ты не...
- Нет, я ничего... Я просто стоял и ждал, что он начнет первым, - как я этого ждал, Лакки! Но он нежно осклабился и прошел мимо.
Весь корабль с волнением наблюдал... Ганимед, закрыв собой крошечную часть Юпитера, лишь напомнил о грозных размерах последнего, настоящего затмения быть не могло, но все же...
Ганимед наплывал на Юпитер чуть ниже экватора, и казалось, что два небесных тела медленно сливаются. Там, куда вошел спутник, возник тусклый круг Ганимед, лишенный атмосферы, слабо отражал солнечные лучи; следить за ним помогала тень на Юпитере. Черным, все более сужающимся серпом двигалась она вместе со спутником. Когда же Юпитер, Ганимед, "Великая Адрастея" и Солнце оказались на одной линии, тень исчезла, чтобы возникнуть уже с другой стороны и, медленно увеличиваясь, соскользнула, наконец, с гиганта. Затмение длилось три часа.
Орбиту Ганимеда аграв-корабль миновал, когда тот уже был маленьким пятнышком. По этому - поводу устроили целый праздник. Обычные корабли, хоть и не часто, достигали Ганимеда и даже садились на него, однако еще никому из людей не удавалось настолько приблизиться к Юпитеру.
Корабль прошел в ста тысячах миль от Европы, Юпитера-2, самого мелкого из спутников - всего 1900 миль в поперечнике. Темные отметины оказались цепями гор. Сверкающие пятна - возможно, лед.
Падение продолжалось.
Ио напоминала Луну не только размерами, но и удаленностью от планеты, правда сходство на этом и кончалось. Если, благодаря слабому гравитационному полю Земли, Луна совершала полный оборот вокруг нее за четыре недели, то Ио, подхваченная гравитацией Юпитера, облетала его за 24 часа, со скоростью 22 тысячи миль в час. Посему сесть на нее было делом мудреным.