— Чонгука, — от одного звука её ласкового голоса он уже был согласен на всё, что только ни попросит ведьмочка, а стоило ещё и нежному румянцу залить высокие скулы, как он и вовсе растаял. — Ты не хотел бы сходить со мной на свидание?
***
Чонгук хотел.
Чонгук так сильно этого хотел, что до него даже не дошло, что это надо было предложить.
И Мина привычно взяла дело в свои руки и, как только немного морально подготовилась, сделала это сама.
— Я так сильно влюблен в неё, хён, ты просто себе не представляешь, — стонет удручённо, пока наглаживает довольного подобным положением дел Люцифера. Тэхён улыбается, смотря на растерянного, счастливого, искреннего макнэ, а после ласково подталкивает.
— Так что же было дальше?
— Дальше? — Чонгук потеряно хлопает веками, а после расплывается в широкой улыбке. — Я согласился. И мы договорились о времени. Я, вообще, чего к тебе пришёл, хён, — и внезапно носом шмыгает, как маленький ребёнок, а после делает большие оленьи глаза, которым Тэхён никогда не мог отказать. — Одень меня на свидание, а?
Проходящий мимо комнаты Сокджин споткнулся, прислушался, а после во всю мощь своих тренированных легких завопил:
— Парни! Парни, они наконец идут на свидание!
Чонгук в этот момент понял, что покой ему только снится.
— Мина нравятся кожаные вещи.
— А ещё она любит черный цвет.
— Поэтому если взять эти джоггеры…
— И этот свитшот…
— А сверху накинуть кожаный корсет…
— И обязательно кожаную куртку…
— Мина нравятся кожаные вещи…
— А еще ей нравится Чонгук, — вдруг вмешивается до сих пор молчащий Чимин, а после вдруг солнечно улыбается растеряно замершим хёнам. — Да ладно, она предложила ему свидание, когда Чонгуки был растрепан после сна, в одной растянутой футболке и старых боксерах! Ребят, вы чего? Это же Мина! Её волнует только Чонгук!
Парни похмыкали, подумали и согласились, чему замученный сборами макнэ был только рад.
— То есть я могу взять просто джинсы и белую футболку? — парень с надеждой поинтересовался у старших, и те закивали, хотя Юнги всё же хмыкнул.
— Так даже лучше будет. Ведьмочка от тебя взгляд отвести не может, когда ты в кожаных штанах, так что лучше прибереги их для третьего свидания.
И наконец общими усилиями Чонгук покинул общежитие, направляясь к условленному месту встречи. Он ещё не знал, что Мина уже ждет его там в своих любимых скинни и его кожаной куртке (и он отчаянно старался не думать о том, почему ему так нравится вид этой рыженькой бестии в его вещах).
***
— Почему ты не хочешь сказать мне, куда мы идем? — любопытство, конечно, сгубило кошку, но вот таинственно вздёрнутый кверху носик Мина действует на Чонгука сильнее, чем красная тряпка на быка. Девушка лишь хитро улыбается, а после легко бросает:
— Узнаешь скоро сам, зачем мне тратить слова? — и протягивает ему руку. Чонгук, конечно же, не дурак, чтобы отказываться от крохотного кусочка счастья, он ловит её худое запястье, поднимает вверх и касается тонких белых шрамиков на костяшках, с удовольствием подмечая, что от этого нехитрого действия уши у Мина трогательно заалели.
— Да, — с неожиданной хрипотцой в голове соглашается, переплетая их пальцы, — зачем нам слова.
Сначала они просто гуляют набережной, пытаются испачкать друг друга мороженым, но после приходят к выводу, что оба — взрослые люди, и такое поведение им не пристало. Но после Мина начинает целенаправленно вести его за собой, избегая главных дорог и петляя сетью крохотных улочек между старых, иногда даже покрытых трещинами домов. Чонгук сдерживает своё любопытство изо всех сил, наслаждаясь неторопливой прогулкой и беседой: даже если они знакомы годы, это не значит, что у них больше не осталось тем для бесед. Поэтому, когда Мина останавливается, он ступает ещё несколько шагов по инерции, но после возвращается под её тихий смех.
— О, — и улыбка мгновенно преображает его лицо. — Думаю, это прекрасный выбор для нашого первого свидания.
— Правда? — Мина легонько толкает его плечом в ответ. — Вот и я так подумала.
И они вместе заходят в приют для бездомных животных.
— Знаешь, если бы нам не сказали, что уже закрытие, я бы так и думал, что мы там всего пятнадцать минут провели, а не четыре часа.
Чонгук смеется с этой фразы, хотя в руках всё ещё фантомное ощущение мягкой шерсти — они играл с кошками и собаками всё это время.
— Хорошо, что приюты проводят такие вот дни открытых дверей, правда?
— Это да. И заметь, все ухоженные, здоровые; думаю, о них хорошо заботятся.
— Я всё равно хотел бы забрать всех себе, — признается Чонгук, и Мина тихо смеется.
— Если честно, я тоже. Каждому нужен дом, правда? Не всегда же нам быть беглыми.
Чонгук останавливается, и Мина застывает рядом с ним, заинтересовано заглядывая ему в глаза. Почему-то в голове всплывает мысль, что он вырос ещё немного, потому что раньше были одного роста, а теперь вот, макушкой лишь до носа достает…
Чонгук делает ещё один шаг, и внезапно он так близко-близко.
— Ты до сих пор так думаешь? — спрашивает тихо и неожиданно ломким голосом, Мина от этого почему-то теряется.
— Что именно?
— Что ты — беглая. Что мы — беглые.
Мина — эта несносная девчонка, самая верная подруга, самая умная ведьмочка — неожиданно ласково улыбается и отрицательно качает головой.
— Давно уже нет.
Чонгук выдыхает облегчённо, и думает, что вот, этот момент, ему бы ещё немного наклониться ниже…
И тут начинается дождь.
— Ой, — Мина растеряно моргает, будто она тоже ждала… Ладно. Об этом он подумает потом. — Найдём, где укрыться! Побежали!
Укрытие находиться не желает, и лишь спустя добрых пять минут ливня они устраиваются под козырьком закрытой аптеки, ещё и хохочут при этом, как ненормальные.
— Честное слово, ты — самая невероятная девушка в этом мире! — Чонгук смеётся, пока они несуразно пытаются поместиться под небольшим навесом так, чтобы не засекал дождь. Мина лукаво щурится.
— А когда-то ты меня называл сумасшедшей!
— Дураком был, — фыркает Чонгук. Молчит «я же не сразу в тебя влюбился», но Мина будто это чувствует, поэтому он торопливо продолжает. — Ещё чудачкой, психованный, феей ночн…
Он осекается, потому что Мина снова на него с м о т р и т.
А потом громко сглатывает и опускает взгляд на губы.
И чёрт возьми да, им уже не семнадцать, он больше не теряется в такие моменты, чётко знает, чего желает, и уверен, что ведьмочка — неуклюжая, забитая жизнью девчонка, которая совершенно не умеет выражать эмоции…
Желает этого тоже.
И ему бы просто наклониться сейчас, поймать губами вечно её поджатую нижнюю, слизать горечь кофе и скользнуть ладонями по обманчиво хрупким плечам, и говорить, говорить, не умалчивать…
Как же она хороша, как прекрасна, умна и невероятна, как сильно и давно он её любит…
Мина, сцепив зубы, снова выдыхает и крепко зажмуривается. Чонгук вместе с ней — конечно, каждый в своей голове — считает до десяти, а после зеленоглазая улыбается, как ни в чём не бывало, и делает вид, что просто снова выпала из реальности.
Ещё немного, уговаривает себя Чонгук.
Ещё немного — и она поцелует его сама.
Ещё немного — и…
Она всё же решается первой.
Её губы такие мягкие и сладкие, немного прохладные от мороженого, и почему-то Чонгуку кажется, что так неправильно, что их надо согреть, ну это вот просто жизненно необходимо, поэтому он притягивает несносную ведьмочку поближе к себе, зарывается пальцами в её пышные кудри и целует, ласкает, нежит так, как хотелось годы.
И Мина — самая великолепная девушка во всей вселенной — с любовью обнимает его в ответ.