– Разве я могу пропустить свадьбу своей племянницы? – грубый голос прозвучал резко и насмешливо, а вот ответ Кэти не расслышала. Женский голос что-то возмущенно произнес, но скрип старой лестницы заглушил слова, а внизу, в свою очередь, услышали, что кто-то спускается из мансарды. Хлопнула дверь, несколько мгновений Кэтрин слышала мерный звук шагов, но к тому времени, как она осторожно спустилась на второй этаж со своей ношей, в коридоре уже никого не было.
Она отнесла скатерти в ресторан и передала горничной, выпросила у помощницы кухарки стакан воды с долькой лимона, устроилась за конторкой и только после этого задумалась: а чьи слова она услышала? Из четырнадцати номеров в «Охотниках и свинье» было занято сейчас только девять, и к свадьбе готовилась лишь одна из прибывших компаний – Синглтоны и их воспитанницы. Выходит, речь шла о Хелен Тармонт?
«Боже мой, этот голос говорил о своей племяннице! – Рассказ Бет Харт тотчас вспомнился Кэтрин во всех подробностях. – Только один человек может назвать Хелен племянницей – исчезнувший Арчибальд Тармонт!»
Но это означает, что убийца своей матери, жестокий беспринципный негодяй сейчас здесь, в Кромберри! В «Охотниках и свинье»!
Кэти быстро придвинула к себе конторскую книгу и просмотрела имена гостей. Кроме мистера Синглтона в гостинице проживали еще лишь двое мужчин – почтенный старый торговец и поверенный, прибывший из Честера решить какие-то дела с наследством. Отошедший от дел торговец был слишком стар, а юрист – слишком молод, чтобы приходиться дядюшкой Хелен и Оливии. Выходит, мужчина пришел в гостиницу и даже поднялся на второй этаж, и никто его не остановил!
У Кэтрин заныло под левой лопаткой от страха и чувства вины. Она не должна покидать свою конторку днем, пока двери гостиницы открыты, и уж тем более распивать чаи с постояльцами. Но тетушка Мэриан, неспособная в нынешнем положении платить племяннице хорошее жалованье или нанять еще одну девушку ей на смену, закрывала глаза на отступления от правил. Если кто-то из постояльцев не заставал никого за конторкой, он мог позвонить в колокольчик, и горничная тотчас отыскала бы Кэтрин или саму миссис Лофтли.
Конечно, у дверей гостиницы должен был бы стоять швейцар, или хотя бы лакей дежурить в холле, но и этой роскоши дядя Томас не мог себе позволить. Единственный оставшийся лакей, Эндрю, был постоянно занят поручениями хозяев и постояльцев и появлялся в холле, только чтобы помочь с багажом новым гостям и проводить отъезжающих или же передать Кэти какое-то поручение, которое не мог выполнить сам.
Кромберри считался безопасным городком, во всяком случае, бродяги и пьяницы на Мэйн-стрит не показывались, поэтому Кэти чувствовала себя спокойно, сидя в одиночестве. Даже после совершенного в гостинице убийства она не стала просить дядюшку запирать двери – это противоречило бы представлениям мистера Лофтли о радушном приеме.
И вот сейчас, кажется, кто-то может поплатиться за эту вынужденную простоту нравов в «Охотниках и свинье». Кэти огляделась, но в холле, конечно же, никого не было. Из ресторана были слышны голоса – тетушка Мэриан распоряжалась относительно завтрашнего обеда, а мистер Лофтли о чем-то спорил с торговцем вином. Похоже, незваный гость улучил момент и пробрался в гостиницу незамеченным. Кэтрин пообещала себе позже спросить горничных и лакея, не видели ли они незнакомого мужчину, поднимающегося наверх, к номерам, но в душе была уверена, что ответ будет отрицательным. Только постояльцам и их слугам позволительно было входить на второй этаж, а посторонних гостиничной прислуге было приказано останавливать. Или, если уж дело зайдет слишком далеко, звать на помощь дядюшку Томаса и бежать за констеблем.
«Так, значит, он спокойно вошел, поговорил с кем-то и так же преспокойно вышел на улицу. Сколько лет он не был в Кромберри, ведь миссис Тармонт прогнала его задолго до своей смерти? Может ли кто-нибудь узнать его сейчас? – размышляла Кэтрин, приходя все в большее волнение – помимо страха ее начинало кусать за пальцы любопытство. И следующая мысль подбросила ему еще больше пищи. – А к кому же он приходил?»
Миссис Синглтон – ответ напрашивался сам собой. Раздраженный голос, чьи слова Кэти не разобрала, принадлежал женщине. Но тогда, выходит, эта достойная леди знакома с преступником, с убийцей? И не позвала полицию?
– Может быть, он сумел запугать ее, как запугал слуг в доме своей матери? И Синглтоны платили ему деньги, чтобы уберечь девочек от беды? Если он убил родную мать, то разве пожалеет племянниц ради наследства?
Миссис Синглтон и девочки вернулись из гостей раньше обычного, от жары у миссис Синглтон разболелась голова, а мистер Синглтон остался ночевать у Ричарда Дримлейна. Назавтра он собирался проверить, как идут работы в доме Тармонтов, и не видел смысла возвращаться в Кромберри, когда от Дримлейнов лишь три мили до поместья Тармонтов.