Рамзи улыбнулся.
— Мы вместе с дедом следили за карьерой ваших сводных сестер, — сказал он. — Весь путь — от их первых рекламных проспектов до Милана. Они действительно были такими неприятными, как говорила мисс Эди?
— Много хуже, — нетерпеливо ответила Джос. — Вы хотите сказать мне что-то настолько плохое, что не можете подобрать слова?
— Дело в том, что никаких денег нет, — быстро сообщил он.
— Нет денег?
— Прошлой ночью отец сказал мне, что вы получаете дом, но денег нет. Совсем нет.
— Я не понимаю, — вздохнула Джоселин. — То есть я вовсе не ожидала миллионов, но мисс Эди жила в достатке. Я могу обеспечить себя сама, но этот дом будет требовать постоянных вложений.
— Я знаю, — мягко сказал Рамзи. — И я, то есть моя семья… мы поможем вам с этим. Но мисс Эди не оставила вам ни пенни. Что касается расходов мисс Эди… — Он пожал плечами.
— Как долго она жила без средств?
— Она зарабатывала, пока не переехала во Флориду. После этого Эдилин-Мэнор и все, что она делала для города, а также расходы Бертрана оплачивались…
— И кто же оплачивал ее дом во Флориде и всю благотворительную деятельность?
— Мой дед.
— И он, должно быть…
— Александр Макдауэлл.
Джоселин смотрела на воду ручья и думала обо всем, что узнала за последние несколько дней.
— Муж Лиззи? — мягко уточнила она.
— Мисс Эди рассказывала вам о нем?
— Нет. Она не рассказывала мне ни об Эдилине, ни о людях, которые здесь жили. Я не знала, что она владеет этим огромным старым домом, не знала… — Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — Мисс Эди упомянула Алекса и Лиззи Макдауэлл в письме, приложенном к завещанию, и Сара тоже говорила про Лиззи, которая была замужем за «самым богатым человеком в городе», поэтому я всегда рассматривала их вместе.
— Двоюродная бабушка, — вздыхая, сказал Рамзи.
— Что?
— Лиззи была двоюродной бабушкой Сары. Она вышла замуж за моего деда в начале Второй мировой войны, но из того, что я мог понять, все это началось еще раньше.
— Что началось? — спросила Джос, глядя на него. Она видела напряжение на его лице. Ему было очень неприятно говорить ей все это. Она улыбнулась. — Вперед, рассказывайте. Я была бедной вчера и остаюсь такой же сегодня. Ну так что? Я никогда от мисс Эди не ожидала финансового вознаграждения, поэтому вовсе не разочарована.
Он повернулся к ней, казалось, этот разговор совершенно лишил его сил. Она налила чашку сока и протянула Рамзи.
— Я предпочел бы, чтобы это было вино.
— Я тоже.
Он поднял чашку:
— За вас, мисс Джоселин, за лучшую из всех леди, которые когда-либо жили на свете.
Джос засмеялась:
— Что же, по-вашему, я должна была сделать? Закатить истерику? Разозлиться на любимую подругу, которая не оставила мне денег в своем завещании?
— А что сделали бы близнецы?
Джос рассказала ему о кусочках угля, которые мисс Эди огранила на манер драгоценных камней и оставила им.
— Я была на работе, когда они обнаружили это, и не снимала телефонную трубку, но они оставили несколько едких сообщений на моем автоответчике. Я прослушивала их снова и снова. Не думаю, что когда-нибудь еще испытывала такое удовлетворение.
По виду Рамзи можно было понять, что он страшно угнетен тем, что ему надо сообщить ей. Видимо, новость и впрямь была ужасная.
— Расскажите мне всю историю, — попросила Джос. — Почему ваша мать поддерживала женщину, к которой не имела никакого отношения?
— Я не знаю, и мой отец не знал. Все, что нам было известно, — это то, что семья мисс Эди была самой уважаемой в городе, но семья Алекса Макдауэлла была самой богатой. Мы знаем, что что-то плохое… ужасное случилось в тысяча девятьсот сорок первом году, и мисс Эди помог мой дед Алекс, но мы не знаем деталей. Большую часть своей жизни мисс Эди работала…
— С людьми, пострадавшими во время пожаров, — сказала Джос.
— Верно, она поддерживала своего брата и оплачивала содержание Эдилин-Мэнор. После ухода на пенсию она переехала в Бока-Рейтон.
— В дом по соседству с нами. — Джос подтянула к себе колени, обхватила их руками и приготовилась внимательно слушать, — принадлежавший вашему деду.
— Да. Кроме поддержки своего брата и содержания поместья, мисс Эди еще помогала всем нуждающимся, которых встречала на своем пути. Но больше она не работала. Мой дед купил этот дом, и она жила в нем без всякой оплаты.
— Почему она не вернулась обратно в Эдилин? — спросила Джос.
— Это часть большой тайны, — ответил Рамзи. — Дед говорил, что Бертран хотел переехать во Флориду и жить с сестрой, но мисс Эди настояла, чтобы он оставался в Эдилине и присматривал за домом. Бертран должен был сохранить дом. Но ни он, ни она не имели ни семьи, ни наследников.
— Значит, он не проиграл семейное достояние в азартные игры? — спросила Джос.
— Нет, — ответил Рамзи. — Мой дед сказал, что Бертрану нравилось, чтоб люди считали его заядлым игроком, который проигрался на скачках. Бертран говорил, что это намного лучше, чем быть просто разорившимся неудачником. А теперь хорошая новость, — улыбнувшись, сообщил Рамзи. — Ваш дом свободен от всяких обязательств, и вы можете продать его, если захотите. Это могло бы принести около миллиона.
— Миллион или около? — Она все еще сидела, поджав ноги к подбородку и глядя на воду. — А что с Люком? Вы сказали, что вы оплачиваете его счета. И я должна буду оплатить этот долг, когда получу наследство?
Рамзи пожал плечами:
— Он зарабатывает не так много, поэтому я оплачивал это из…
— Из собственных денег, — мягко продолжила Джос.
— Не надо беспокоиться о Люке. Он не бедный. И… имеет другой доход.
— Что вы имеете в виду?
— Понимаете, его жизнь не была легкой, но деньги — это не его проблема.
Она поняла, что Рамзи больше не скажет ничего.
— Чего я не могу понять, так это как мисс Эди могла жить так широко, не имея собственных денег? Мы ездили в оперу. Она устраивала благотворительные обеды. Как могла она делать все это, если не имела денег?
— Это была ее работа. Мой дед основал благотворительный фонд, и мисс Эди управляла им. Дед знал, что его сыну, то есть моему отцу, это занятие будет поперек горла, поэтому остановил свой выбор на ней.
— Управлять фондом, живя в Бока-Рейтон? — удивилась Джос. — Это не кажется вам странным?
— Я думаю, мой дед доверял мисс Эди больше, чем кому-то другому. И еще она не хотела возвращаться в Эдилин, потому что не очень комфортно жить в городе, где люди судачат о том, что она так и осталась старой девой. А мой папа сказал, что она просто не хотела жить со своим братом.
— И кроме того, холодный климат был губителен для ее ног.
— Я уверен, что были и другие причины. Ясно одно: мой дед и мисс Эди устроили все так, что оба были довольны. Мой дед говорил, что она выполняет большую работу по управлению фондом.
— Она потратила много денег на меня, — мягко добавила Джос.
— Вчера вечером папа сказал мне, что мой дед и ваши дедушка и бабушка были друзьями. Я думаю, именно поэтому он купил дом в Бока-Рейтон, чтобы мисс Эди могла быть рядом с ними.
Джос вздохнула.
— Еще одно заблуждение… или новая тайна… Мисс Эди никогда не говорила мне, что мои дед и бабушка были друзьями ее друга. — Она вздохнула. — Слишком много секретов. Знают ли в городе о том, что семья Харкорт не имела средств?
— Нет. — Рамзи поморщился. — Все это держалось в секрете, до вчерашнего вечера даже я не знал. Дед обычно пару раз в год навещал Бертрана, и они вместе распивали пятидесятилетний бренди и посмеивались над бедностью семьи Харкорт. Джос, я понимаю, трудно поверить, что я ничего не знал об этом. Я верил документам, которые видел, и считал, что вы унаследовали около трех миллионов долларов в придачу к дому. Перед своим приездом сюда вы спрашивали меня по телефону о деньгах, и я сказал вам все, что знал на то время. Я бы никогда не стал…
Джос слышала мольбу в его голосе, слышала, что он не хочет, чтобы она плохо думала о нем. Она и не думала так, но полагала, что спасет его от унижения, не отвечая ничего.