за окном гравимобили - жутко так и протяжно. Я спускаюсь по темной, холодной лестнице - уже давно тут ничего не отапливается за ненадобностью и выхожу на улицу. Адрес совсем недалеко - я уверен, что власти прекрасно знают чем я занимаюсь в своей однокомнатной камере, просто по какой-то причине, они все еще позволяют мне это делать и даже подкидывают адреса поближе к дому. Темный город, в котором всегда ночь гудит, сверкает рекламой, дышит. И вместе с тем - город мертв. Ни одного человека не улице. Очень быстро это произошло - они хотели сначала решить проблему пробок, потом проблему общения, и наконец все проблемы сразу - перенесли сознания и деятельность людей в виртуальное пространство. Гравимобили почти все на автономном управлении, за рулем никто не сидит. Если кому и надо выйти из дома, то только мне - по своим подлым и незаконным делам. Город никогда не станет больше прежним для тех, кто пользовался Даркнетом хотя бы раз. Трубы, темные места, большие подоконники и мрачные подворотни - все это превращается в волшебные хранилища, потенциальные сокровищницы. Желание бросить все и побежать осматривать места возможных закладок очень велико, но в Даркнете не ценится - таких людей презрительно называют “шкуроходами”, не ставя совершенно ни во что. Мудр негласный кодекс Даркнета: со своими пороками надо бороться. Перед кладом время начинает панически дробиться. Как-никак, а страшно. Преступление. Асфальт. Подъезд. Тусклая лампочка. Домофон светится зеленым светом. Труба рядом с подъездом торчит из земли, напоминает трубу на корабле. В такую можно крикнуть “стоп-машина” и тебя услышат по идее. Я не кричу. Быстро и уверенно запускаю руку в трубу. Сразу же - пакет, радость. Мгновенно хватаю клад. Он небольшой - как половина боксерской груши и очень легкий. Как только пакет попадает на свет, он мгновенно превращается в неприметную спортивную сумку, с торчащей теннисной ракеткой: спорт почитается в обществе. Стоит опять внести сумку в темноту и я получу содержимое. Удобно, чего говорить. Еду домой с кладом. Ничего не страшно. Больше никакой тревоги. Нет больше боли и мыслей. Есть приятная тяжесть спортивной сумки и голос какого-то балагура в плеере. Домой. Домой. Домой. Срочно. Дома темно, свет не включаю. Этому занятию надо предаваться в темноте, свет мешает таким как мы. Сумка медленно обретает прежний вид - сверток из серой антиэмоциональной бумаги. Я знаю такую бумагу - недавно ее стали ставить между этажами и квартирами. Мне лично помогло. Кладу сверток на кровать, разворачиваю. Навертели знатно, слоган у них правильный “ваш комфорт - наша забота!”. Внутри как бы яйцо. Мягкое только на ощупь. Яйцо наливается теплом на открытом воздухе. Я чувствую это тепло не кожей - рядом с яйцом все радостнее и приятнее находится. Оно начинает делится на разные части, распадаться, срастаться, поскрипывать. Я закрываю глаза и не смотрю на процесс сборки. Он меня всегда немного нервировал, добавлял в это удовольствие садистский элемент, а я не такой. Шум закончился и я понял, что глаза можно открывать. На моей кровати в комнате лежит девушка. Она не мигая смотрит в глаза. Сквозь накатывающие уже волны эйфории пытаюсь разглядеть ее в подробностях. Девушка голая с очень короткими волосами, почти без них. Очень аккуратного, почти детского сложения. Глаза - не передать. Просто смотреть и смотреть. Зубами сияет и в глаза смотрит. -Привет, милая, - говорю -Привет, любимый - низкий и единственный в мире голос. Лавботы вошли в моду несколько лет назад. Это чудо кибернетики завезли из Китая - а как бы вы думали? Первые модели были неуклюжие и напоминали кукол, но сейчас Лавбот ничем, ну совершенно ничем не отличался от живого человека. С ней можно было говорить на совершенно любые темы, спать и даже заниматься сексом, но сексом с лавботами занимались только школьники и опустившиеся учителя мертвых гуманитарных наук. Лавботы умели то, что перестали уметь люди в двадцать втором веке: они умели любить. И как! Это похоже на весну, которая наступила в твоей затхлой комнате. Ты смотришь на потолок и видишь там счастье, переводишь глаза на стены и видишь счастье там. Любовь, которую направляет на тебя лавбот сносит крышу и уносит башню, как говорили в старину. Можно было смеяться, плакать, прыгать и скакать, а лавбот просто лежит на кровати и смотрит на тебя, время от времени повторяя одно и то же слово, от которого мозги заворачиваются в тугие узлы: “Любимый”. Это продолжается столько, сколько ты готов заплатить. В этот раз на запястье у девушки четко темнела цифра “3”. Это значило 3 дня. Через три дня лавбот растворяется в воздухе, иногда оставляя темные волосы на подушке. Я с ужасом подумал, что от этого лавбота не останется ничего. Партия явно качественная и другая такая будет очень нескоро в Даркнете - я это чувствовал на подсознательном уровне. Любовь изменяет время, направляет мысль ввысь, ничего не страшно, ни от чего ни больно. Это божественно. Восхитительно. Непередаваемо. И это запрещено. Строжайше запрещено законом, о чем не перестают напоминать просветленные голоса по радио, которое будит меня по утрам. “Живи без лавботов. Лучше работай”. - это у них универсальный слоган-девиз на все случаи жизни. За использование лавбота грозил серьезный срок, но пугало это только неопытыных и бестолковых. Время идет и идет и идет. Любимый. Любимый. Любимый. Можно целоваться. Можно просто обниматься и лежать. Ситуация вне времени. Вне этого мрачного, черного мира без людей и радости. Даже когда в дверь забарабанили и я понял, что меня наконец-то пришли брать, было хорошо и спокойно. Эти “бам-бам-бам” коваными железными сапогами создавали особой ритм африканских костров, запаха корицы и жгучего морозного алкоголя под звездным небом над которым тихо-тихо раздавался шепот “Любимый”.