— Я же приказала его сжечь! — прохрипела она. — Глупая старая дура, мне не следовало разрешать ей оставаться здесь и минуты. Так она отплатила за мою доброту, неблагодарная скотина. Ей бы только утешать Вильяма и его отпрыска от этой потаскухи, вместо того чтобы скрашивать мое одиночество. Дайте его мне! — Вытянув пальцы вперед, она зашагала к Линнет.
— Вы сильно навредили себе, когда убили Морвенну, не так ли? — Линнет отошла в сторону, пытаясь уклониться от Агнес. Вооруженная зеленым платьем, как знаменем, она больше не испытывала страха перед ней. — Она навсегда осталась в памяти вашего супруга такой же свежей и молодой, какой он когда-то знал ее.
— Отдай мне это платье, грязная девка! — прохрипела Агнес. Но Линнет в очередной раз увильнула от когтей хищницы. Немного потускневшая серебряная тесьма все еще сверкала на свету, а бархат отливал зеленью летних полей. Надвигаясь на Линнет всем своим телом, не замечая ничего под ногами, Агнес споткнулась о больший сундук. На нем стояла небольшая открытая корзина, в которой хранились принадлежности для вышивания. Выудив ножницы среди мотков шерсти, она взяла их, словно это было настоящее оружие. — Ах ты шлюха! — кричала Агнес надломленным голосом, пропитанным ненавистью. — На этот раз тебе не удастся увести его от меня!
Линнет отпрыгнула назад, стараясь увернуться от угрожавших ей рук Агнес, пышущей гневом и яростью. Двигаясь боком и нагибаясь, Линнет пыталась приблизиться к кровати, чтобы она разделила их, но Агнес слишком быстро преследовала ее, а противодействие Линнет еще больше ее злило.
— Убирайся прочь от него! — просопела Агнес, размахивая перед Линнет ножницами. Острые края распороли старый зеленый бархат.
Заточенные железные лезвия чуть не задели саму Линнет. Агнес изо всех сил вцепилась во враждебное ей полотно, почти вырвав его из рук своей соперницы, но Линнет держала его крепко. Когда сверкающая сталь пронеслась возле лица молодой женщины, она, обороняясь, высоко подняла свое зеленое знамя.
— Получите! — прокричала она, кидая его на голову Агнес, и побежала к двери. Она боролась с тяжелой щеколдой, зная, что в любой момент Агнес выпутается из платья и снова набросится на нее.
Всхлипывая, Линнет в панике надавила нижней частью ладони на щеколду, почувствовав, как та поддается. Она распахнула дверь, собираясь сбежать по лестнице к охранникам, но путь ей преградил Рагнар.
— Куда вы направляетесь? — вкрадчиво спросил он и, схватив ее за плечо, повернул к себе, толкая обратно в комнату. Он был не один. Вместе с ним в спальню вошли Иво, четыре рыцаря и священник.
— Ваша мать только что пыталась убить меня! — задыхаясь, проговорила Линнет, безуспешно стараясь освободиться из его тисков. — Она думает, что я Морвенна де Гейл!
Агнес наконец оставила в покое зеленое платье, свирепо глядя на Линнет, занеся ножницы над своей головой и все еще угрожая ими.
— Она шлюха! — выплюнула Агнес, и ее лицо побагровело. — И у нее к тому же ребенок. Я не потерплю отродья де Гейлов под своей крышей!
Рагнар поднял брови.
— Мама, в данный момент она нужна нам. У нее ключ к поместьям Рашклиффа. Нет никакой пользы в том, что мы уберем ее сейчас.
Лицо Агнес еще больше потемнело. Она упрямо стиснула губы, а ее пальцы сильнее сжали смертоносную сталь.
Рагнар указал рукой на корзину с шитьем.
— Положи их, — рассудительно произнес он. — Все вопросы мы обсудим потом, после казни. Мой отец, до того как скончался, купил тебе место в монастыре. Наверное, мы воспользуемся им, поместив туда вместо тебя молодую вдову?
Губы Агнес оставались плотно сжатыми, но она послушала Рагнара, кинув ножницы среди мотков шерсти.
— В душе я желаю тебе только добра, — сказала она.
— Я знаю, мама, — нежно ответил Рагнар, и его голос при этом звучал особенно тепло. Отпустив Линнет, он пересек комнату и посмотрел на застывший труп, на красный парадный наряд и на мозолистые, огрубевшие в сражениях руки, крестообразно сложенные на груди.
— Он совсем на себя не похож, — пробормотал он, нервно потирая тыльной стороной ладони подбородок. Линнет приметила, что его показное спокойствие на самом деле было очень хрупким. Под глазами пролегли темные тени, а у уголков рта появились складки. Предстоящее убийство мучило его совесть — похоже, он не совсем сегодня выспался, одолеваемый ночными кошмарами.