Из лесной сторожки выбежали трое мужчин. Костер выхватил из темноты их лица: двое молодые, такого же возраста, что и Янко, третьему, с продолговатым лицом и большим орлиным носом, было больше сорока.
— Ну что, Ондро? Видели? — обратился Янко к Ондро Сохору, рабочему с лесопилки Газдика.
Сохор развел руками и воскликнул:
— Слушай, братец, а там ведь что-то забелело!
— Забелело? — громко спросил Янко.
Сохор вытер ладонью орлиный нос и добавил:
— Ты ведь нам говорил об этих парашютах…
— В самом деле? Тебе не показалось?
Сохор обиделся и стиснул зубы. Он вспомнил, как перед войной поучал Янко, и ответил резко:
— Что я, слепой или такой уж глупый! Я сам видел, да и Пятка вот шел за мной.
Янко недоверчиво покачал головой: сбрасывать в Лицтове еще рановато, парашютистов должны сейчас сбрасывать в Восточной Словакии. Когда он спросил Пятку, тот лишь пожал плечами:
— Сам я не видел, но если он так говорит… Он мне показывал, но я ничего не увидел.
— Ну, ладно, — согласился Янко, — пойдем к землянке, а ты, — он кивнул на Сохора, — покажешь нам, где этот парашют… Отсюда видно плохо.
Они прошли между елями мимо невысокой насыпи, покрытой омелой. Из-под насыпи торчали бревна, заваленные землей и обложенные дерном и мхом. По узкой тропинке вышли на другую поляну.
Сохор опередил остальных и показал рукой на гору, поросшую высокими елями:
— Туда он упал, за гору…
Стремительный, худой Йожко Пятка был в восторге. Парашют из России — такое бывает не каждый день. Там, пожалуй, и табачок найдется. Он охотно бросился бы туда, куда показывает Сохор, но, вспомнив о росе и неприятных ветках, от которых в темноте не убережешься, осторожно предложил:
— Нам, пожалуй, лучше посмотреть утречком. Теперь все равно ничего не видно. Да и есть ли там что! — засомневался он.
Сохор проворчал, что он не пил, что в привидения не верит, раз он видел, значит, парашют был. Янко усмехнулся и подтянул ремень. Он знал, что Сохор любит преувеличить, но все же сказал:
— Пойдем сейчас же, не так уж темно. Наверное, по ошибке сбросили оружие.
Все согласились и отправились вверх по крутому склону. В молчании они шли почти час, выставив руки вперед, защищая лица от немилосердно хлеставших колючих веток. Когда они спустились по крутому, заросшему косогору, Пятка закричал во всю глотку:
— Здесь он, зде-е-есь!
Белая материя покрыла две молодые елочки, а на ней висел тяжелый предмет. Первым к елкам подбежал Янко и крикнул Пятке, чтобы тот не дотрагивался до парашюта.
— Наверняка оружие! — воскликнул он и сразу же обеими руками схватился за мешок, повис на нем и весом своего тела стянул на землю вместе с парашютом.
— Автоматы с дисками! — просиял Янко, тщательно ощупав мешок.
Сохор кивнул в сторону Пятки, толкнул его в бок и ухмыльнулся:
— Видел, а ты говоришь, слепой… У меня, братец, глаза получше, чем у барсука.
— Штук десять, — обрадовался Янко.
— Это, наверное, все. Возьмем и пойдем обратно, — пробормотал было Пятка, но Янко набросился на него:
— Ты был солдатом, а ни черта не понимаешь. Один груз не сбрасывают…
Меток с автоматами они завернули в парашют, место хорошо запомнили и разошлись по лесу. Договорились, что соберутся самое позднее через два часа на полянке около автоматов.
Сохор направился вправо, туда, где лес был наиболее густым. Он блуждал между елями, а его взгляд непрестанно бегал по сторонам. Неожиданно на мху что-то забелело, и Сохор вздрогнул.
«Это, должно быть, второй, — мелькнула в голове мысль. — Но этот предмет что-то слишком мал. Наверное, мешок с боеприпасами».
Он осторожно приблизился к подозрительному месту и на белой материи отчетливо разглядел человеческую фигуру. По его спине прошла дрожь, кровь застыла в жилах, и, чтобы придать себе храбрости, он закричал:
— Эй!
Мгновение стояла тишина, а когда Сохор сделал два шага, он увидел, что человек на белой материи задвигался, опершись на локти и держа в руках автомат.
— Стой! Кто ты? — загремел бас по-русски, и Сохор остановился как вкопанный. Колени его затряслись, но потом ему сделалось стыдно, что он ведет себя как баба, и он закричал даже слишком громко:
— Скажи сначала, кто ты, а потом и я тебе…
— Черт тебя побери, разве ты не видишь? — ответил ему незнакомец и сердито добавил сквозь зубы: — Я парашютист, партизан, понимаешь?
Сохору сразу все стало ясно: перед ним на сложенном парашюте лежит русский партизан, первый советский человек, которого он встретил в своей жизни.