— Позвоните. Она должна быть дома.
Он даже не старался изобразить, что не слушает. Наоборот, сел на край стола и ждал, пока я наберу номер Матильды.
— Я договорился с близнецами прийти в восемь на городскую квартиру, — сказал я как можно более непринужденно, — и хотел бы, чтобы ты поехала со мной. Я звоню с завода, твой отец сидит рядом, он не против… Ты же знаешь, почему я хочу, чтобы ты была со мной…
— Конечно. Где мы встретимся? Лучше всего я за тобой заеду.
Шнайдер насмешливо смотрел на меня, когда я клал трубку и не знал, что сказать. Меня обидело его замечание:
— Не перестаю удивляться, как легко смутить мужчин в вашем возрасте; я считаю неразумным брать с собой мою дочь, но думаю, у вас есть на то свои причины и моя дочь их знает. А сейчас ничего мне не рассказывайте, расскажете, когда все будет позади. Надеюсь, вы не испортите все вконец.
По дороге домой, который не был моим домом, я купил рубашки и нижнее белье. Криста пока еще не прислала мои вещи, а я был слишком горд, чтобы напоминать ей об этом по телефону. Ее медлительность я объяснял желанием отомстить.
Матильда позвонила снизу в половине восьмого. Она не поднялась, сказала только по переговорному устройству, что будет ждать у подъезда.
Едва я сел в машину, как Матильда затараторила, вовсе не обращая внимания на мое настроение. После звонка Саши у меня в животе заныло; я был не в состоянии проглотить ни кусочка, хотя холодильник был полон.
— Я должна тебе что-то рассказать, Вольфик, это забавно, да нет, грустно. Позавчера на Клеппингштрассе я попала в объятия моей матери. Просто случайно, даже не смогла увернуться. Тип в военном мундире, рядом с которым она шествовала, тупо пялился по сторонам. И посмотрел на меня так, будто я восьмое чудо света, у него глаза чуть не вылезли из орбит. Да, моя мать опять подцепила военного, иначе она никак не может. А знаешь, как она со мной поздоровалась? «Вот неожиданность, дорогая соседка! — воскликнула она. — Ведь мы не виделись целую вечность!» «Какой случай!» — подтвердила я, ведь я сразу поняла, что она не хочет признаться своему военному, что у нее взрослая дочь. Она хладнокровно отреклась от меня, и в ту минуту я была ей за это даже благодарна. «Это мой друг», — представила она мне своего спутника, поглядев на мундир как на дар божий. «Желаю счастья», — только и обронила я. Мужчина — настоящий великан, не меньше ста девяноста сантиметров роста.
— Ну и что? — спросил я без особого интереса.
— Ничего. Мы распрощались и пожалели, что уже не соседи, а ведь наше соседство долгие годы было так гармонично. Но все-таки я не удержалась, чтоб не съязвить: передала сердечный привет ее мужу. Но мать только кивнула и улыбнулась. Она была красива, со вкусом одета, и она все еще принадлежит к тем женщинам, на которых мужчины засматриваются на улице… Скажи, ты знаешь, чего от тебя хотят близнецы?
— Скоро мы это узнаем, — ответил я. — Если они продадут пай, то в моих услугах уже не будут нуждаться.
Саша открыл нам дверь. Он удивленно вскинул брови, увидев рядом со мной Матильду.
— Добрый вечер, господин Бёмер. Я привел гостя, это Матильда Шнайдер.
Не припомню, чтобы когда-нибудь в жизни я видел такое растерянное лицо. Саша стоял в дверях как чурбан; рукой он автоматически пригласил нас войти, но сам загородил вход. Наконец он отошел в сторону и пропустил нас. В большой гостиной ждал Ларс. Он тоже взглянул на Матильду округлившимися глазами.
— Конечно, мне надо было заранее предупредить вас, что я приду не один, — сказал я. — Но все произошло так поспешно, ведь и ваше приглашение было неожиданным.
Поскольку они оба не двигались и не предлагали нам сесть, я несколько грубовато спросил:
— Не предложите ли нам сесть? Или дело настолько серьезно, что его можно обсуждать только стоя?
Матильда между тем бесцеремонно рассматривала обстановку огромной комнаты. Когда ее взгляд упал на ониксовый столик, она нахмурила лоб.
— Прошу вас, — сказал Саша, указав на знакомые мне кресла. Я с облегчением уселся, Матильда опустилась рядом. Она не сводила глаз со столика, вытащила из сумки пачку сигарет и, немного помедлив, запихнула ее обратно. Саша и Ларс пододвинули себе по креслу. Они упорно молчали, пока я не потерял терпение.
— Вы просили меня прийти, — сказал я, — могу я спросить — зачем? Речь пойдет о вашем письме господину Шнайдеру?
— Мы просили прийти вас, господин Вольф, но не эту даму.
В словах Ларса явственно прозвучало презрение. Я постарался сохранить спокойствие и ответил:
— Вы правы, эта дама, как вы ее называете, сама собиралась в ближайшие дни посетить вас, поэтому я и взял ее с собой.