Нет, Фризо не надо, чтобы его детей рассматривали под микроскопом. Чтобы успехи подвергали сомнению, а ошибки выставляли напоказ.
Пусть дочери живут без страха чужого осуждения. Пусть учатся поступать по своему усмотрению, а не по протоколу. Привыкают рассчитывать на себя, а не требовать привилегий по праву монаршей крови.
Привилегия - расплывчатое понятие. Это как на дороге, когда выезжаешь с правой стороны: вроде имеешь преимущество, но надо ждать, когда тебе его предоставят. Значит - зависишь от других.
Зависеть Фризо не любил.
Его дети будут независимы - в выборе профессии, супруга, друзей. Свобода - величайшая привилегия человека. Для счастья не важно ни место жительства, ни количество монет в портмоне. Нигде в мире не увидишь столько улыбок, как на Кубе - люди бедные, но счастливые.
Впрочем, деньги в разумных количествах не помешают. Они паруса свободы, дают возможность путешествовать, открывать мир. Луана и Зария вырастут и сами решат - где им жить. Выбор велик: в Америке, Европе, Азии, Австралии. Да хоть в Антарктиде, по соседству с пингвинами. Или на родине. Главное - стать финансово самостоятельными, а не рассчитывать на фамильное богатство.
Богатство полученное, а не заработанное слишком опасно. Оно убивает стимул развиваться, стремление достигать. Билл Гейтс лишил детей наследства, оставив лишь деньги на учебу, а он один из умнейших людей своего времени. Фризо не допустит, чтобы дочери росли избалованными владелицами миллионов подобно американской наследнице отелей Хилтон, опьяневшей от богатства. Пусть они останутся нормальными, трезвомыслящими, голландскими девчонками...
Фризо не заметил, как стал проваливаться в сон. Взрыв смеха вернул его в реальность. На ковре возились уже трое: Мейбл присоединилась к дочерям, они вместе катались, обнимались, целовались. Рюкзаки-чемоданы раскиданы, кофточки-костюмы смяты и забыты. Шум, хохот, хаос.
В маленьком доме большое счастье.
А во дворце есть место всему, кроме счастья. Фризо знал не понаслышке. Его безоблачное детство сопровождала одна тень - депрессия отца. Он был добрейшим человеком, но не прижился на новой родине, не нашел места в голландском обществе, которое не простило ему членства в Гитлерюгенде и офицерство в Вермахте. Ощущение ненужности свело его в могилу. На родине он был бы уважаемым человеком, скорее всего политиком, решал бы судьбы послевоенной Германии. А кто он здесь? Всего лишь придаток жены-королевы без права принятия решений, но с правом проживания во дворце. Который стал его тюрьмой. А жил бы он, как все немецкие бюргеры, в собственном доме: с черепицей на крыше, гортензией в саду и Мерседесом в гараже, глядишь, дожил бы до правнуков.
По праздникам всей семьей ездили во дворец Суздайк - низкий, длинный, как поезд, с двумя флигелями на концах. В тех флигелях жили дед Бернард и бабушка Юлиана. Последние десять лет они не встречались и не общались. Они никогда не любили друг друга, а под конец просто ненавидели. Они двигались к жизненному концу в одном поезде, но в разных вагонах.
Фризо вспомнил фамильный дворец Хет Лоо. Там разрешалось говорить тихо, ходить неслышно, одеваться прилично, вести себя достойно. Запрещалось бегать и прыгать не говоря уже затеять потасовку с братьями. Потасовки только на улице - зимой в снегу, летом в траве. Боролись чаще всего двое старших, младшего Константина не считали за достойного соперника. В те моменты у Фризо вертелась мысль: "Колотить Александра можешь, но не до смерти, иначе тебе придется стать королем". К профессии монарха он с детства испытывал отвращение.
И отвращение к обязательным фотосессиям всей семьей. Противно ощущать на себе "всевидящее" око объективов. Рассматривают чуть ли не под микроскопом, каждую морщинку на лице, каждую складку на одежде. Стоишь как голый король, хотя и не король и не голый. Недавно такой случай произошел. Во время сессии дул ветер, одежда облепляла тела. Кто-то из дотошных репортеров разглядел, что под брюками у Александра в районе промежности выделяется значительный бугор. Тут же разослали снимки по бульварным телепрограммам. Продемонстрировали бугор на всю страну и в подробностях обсудили.
Смех и грех...
Нет, идиотизм.
Быть королем - сомнительное счастье.
Подальше от него.
И от дворца.
Заветная мечта лицейской юности Фризо - вырваться на свободу. Окончил учебу и вырвался сразу отовсюду: из лицея, из дворца, из страны. Поступил в Калифорнийский университет и поселился в кампусе в комнатушке на двоих. Спартанская обстановка, только самое необходимое - кровать, стол, стул, полка с книгами. Тесно, но как же свободно!
И здесь, в альпийском шале - свободно. И счастливо. Фризо смотрел на жену и дочерей, игравших на ковре, и чувствовал, как уголки губ сами собой раздвигаются в улыбке. Три его любимые девочки - вот оно счастье. Вот ради чего стоит жить. Любимые люди - твоя опора. Дом, где счастливо смеются - твое главное богатство. И даже если лавина его захлестнет или другое несчастье обрушится - этот дом будет стоять, как крепость...