- Завидовать дурно, - обиделась Лека и уплыла прочь. Вишня еще раз поправила мокрой рукой очки и, стуча зубами, пошла на сушу. Стряхнула гальку с полотенца, быстро вытерлась и нырнула в свитер. Из-под свитера вылетел мокрый купальник, и Вишня торопливо, пока никто не видит, вшагнула в комбинезон. Отжала пахнущий морем рыжий хвост и натянула на уши панаму.
Лека снарядом вылетела из моря, схватила полотенце и принялась яростно растираться.
- Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? - глумливо спросила Вишня, уже шнуровавшая кеды.
- Кто бы говорил - это ты у нас красная, - Лека одевалась, прикрывая себя полотенцем - то тут, то там, - я бледна, как морская раковина.
- Как бедро испуганной нимфы, - продолжила мысль Вишня, - что у нас сегодня в программе?
- Отцы грозились экскурсией в замок Левенхоф, - вспомнила Лека, - тот, что на горке.
- Как я поняла, он не в городе, - Вишня потерла переносицу под очками, - и там есть мумия.
- Кого? - Лека отжала полотенцем свои буйные кудри.
- Ну, не Тутанхамончика же, - вздохнула Вишня, - вестимо, самого Левенхофа. Будет, что вспомнить на сон грядущий.
- Холодно, - Лека надела на голову тонкую шапку и обхватила себя за плечи, - может, попрыгать?
- Предлагаю согреть себя куртуазным танцем, - Вишня церемонно протянула ей руку, - Я могу насвистеть мотив.
Это была идея на грани безумия - насвистеть менуэт. Вишня даже порозовела от усердия. Лека танцевала легко и грациозно, и каждое ее отточенное движение отвечало соответствующему повороту мелодии. Вишня же двигалась, как механическая фигурка - может, свист ее отвлекал - и жесты ее были чуть более порывисты и резки, чем это принято в барочном танце. Они протанцевали несколько па - под крики чаек, над мокрыми полотенцами, - и Вишне наскучило свистеть, она приподняла над головой панаму и прочитала реплику из пьесы:
- Еще бы я просил...
- О чем? - вспомнила свои слова Лека.
- Чтоб вы не ездили верхом,
Как мальчик... Чтобы слишком крупной
Тайком от короля игры
Не затевали б... - продекламировала Вишня.
Лека не помнила ответа, и поэтому просто спросила:
- Как ты думаешь, в замке Левенхоф катают на лошади?
Замок Левенхоф возвышался над городом, словно гнездо шизофренической птицы. Автобус подбирался к замку скалистыми извилистыми тропами, Вишня и Лека смотрели в окошко - на море внизу - и боялись, что один неверный поворот руля - и экскурсанты рухнут если не в пропасть, то в овраг. У водителя играло мерзопакостное радио, и по салону разносилось что-то вроде: "Нажми на кнопку - получишь результат..."
- Я как-то познакомилась с курсантом, - вспомнила Лека, - он говорил, что они под эту песню маршировали в сортир.
- А обратно? - уточнила Вишня.
- Кто знает... может - "Казанова, Казанова?" - предположила Лека.
Автобус вкатился в небольшой парк - а замок нависал уже близко-близко, серый и мрачный, как готическая страшилка.
- Пламенеющая готика, - предположил Павел, но Марк тут же отрезал:
- Мимо. Раннее барокко, с претензией на романский стиль.
Автобус остановился посреди парка, перед замковыми воротами, двери-гармошки разъехались, и туристы выкатились на улицу. Лека и Вишня вышли последними, когда экскурсовод уже повел за собой начало хвостообразной процессии - к воротам.
- Не отставайте! - Марк обернулся на мгновение и тут же побежал догонять остальных.
Лека и Вишня плелись в самом хвосте, и экскурсовода не слушали - Лека высматривала в парке лошадь, а Вишня просто скучала. Экскурсия вползла в замок и растеклась по холлу. Экскурсовод вещал об особенностях архитектурных стилей, а Лека спросила:
- Нам покажут мумию? - спросила она Марка, но услышали все. Марк прижал палец к губам:
- Т-с-с, всему свое время.
"Не покажут" - подумала Вишня. Туристы брели по залам - чем дальше, тем больше вокруг было золотого.
- Барокко вытесняет готику, - прокомментировал Марк.
В главном зале - он, кажется, так и назывался, как в простых семьях большую комнату называют попросту "зал" - золотым было уже просто все. Над позолоченным камином стояли золотые часы, и на часах дежурили два золотых, зеркально блестящих то ли кавалера, то ли херувима. На одной стене висели два портрета, мужской и женский, на другой - овальные золотистые зеркала.
- Перед вами так называемые "прелестные" зеркала, - продекламировал экскурсовод, - амальгама на них нанесена особым образом, и отражение усиливает привлекательность смотрящего.
Туристы тут же ринулись любоваться на себя, а Лека - та давно уже причесывалась перед одним из "прелестных" зеркал, взбивая свои спиральные кудряшки.
- Особой разницы не вижу, - произнесла она скептически, - но я буду приезжать сюда причесываться.
- Тебе ближе будет дойти до универмага, - отвечала вредная Вишня, - там тоже есть зеркала. Хоть и не очень-то прелестные.
- А теперь познакомьтесь с господами Левенхоф, - продолжил экскурсовод, указывая на портреты, - перед вами Пауль Казимир фон Левенхоф и Мария Готлиба фон Левенхоф, его супруга...
- Как барашки, - умилилась Лека.
Господа Левенхофы и в самом деле напоминали барашков, или куртуазных пастушков - наверное, позировали в маскарадных нарядах. Личики у обоих были белые и гладкие, щечки румяные, глазки темные и внимательные.
- Как брат и сестра, - сказала Вишня.
- Это оттого, что они оба накрашены, - шепотом предположил Павел.
Экскурсовод уже рассказывал, какие господа были на самом деле сволочи и угнетатели, и как пили кровь из трудового народа. Часы на камине набрались храбрости и заиграли. Пастушки на часах закружились в синхронном танце. Девочки переглянулись.
- Менуэт! - произнесли они одновременно, и Вишня поклонилась, сложно взмахнув панамой, а Лека присела и протянула ей руку. Они сделали несколько плавных, согласованных па в кругу изумленно расступившихся туристов. Часы пробили три и замолкли. Вишня церемонно поцеловала партнерше руку и вернула панаму на голову. Кое-кто даже зааплодировал.
- Очаровательно, юные дамы, - похвалил экскурсовод, и Лека тут же сморщилась, - А теперь прошу всех спуститься на нижний этаж, можно сказать, в подвал - нам предстоит увидеть склеп.
- Мумия, - Вишня многообещающе подняла брови, но Лека уже смотрела в окно:
- Там лошадь. Отцы, я хочу кататься на лошади, и гори эта мумия синим пламенем.
По парку на белой лошади катали пятилетнего флегматического ребенка. Отцы и Лека убежали кататься тоже, а Вишня побрела вслед за экскурсией - верховая езда вызывала в ней священный трепет. За свою жизнь Вишня падала с коня столько же, сколько на него садилась, а однажды умудрилась даже свалиться с пони - это было особенно унизительно.
В склепе господ Левенхоф было темно и прохладно. Гробы, огромные, как крылатые ракеты, стояли вдоль прохода рядами. Стояли они на когтистых львиных лапах, и Вишня тут же представила, как ночью, когда никто не видит, гробы совершают на этих лапах спортивные забеги. Над одной из гробниц все склонялись и что-то такое внутри разглядывали, Вишня подошла и тоже посмотрела. Лучше бы не смотрела. Верхняя часть гробовой крышки была из стекла, и под стеклом покоилась та самая мумия.