Лавир сидел у костра, погруженный в глубокие раздумья. Он знал, что с открытием древних секретов пришла не только сила, но и искушение. Страх перед тьмой, которая из глубин прошлого вновь поднимала свою голову, вносил разлад в их команду. Он разглядел себя в потрескавшейся поверхности куба, ища ответы на вопросы, которые его угнетали. Его мрачные мысли прерывались тихими разговорчиками, доносящимися из темноты.
— Ты не можешь продолжать так, Лавир, — произнесла Аэль, его правая рука и верный советник. Она подошла ближе, ее лицо выражало тревогу. — Мы все устали. Твоя одержимость этим кубом заставляет нас сомневаться в твоей стабильности.
— Я все делаю ради вас, — ответил он, но его голос звучал неуверенно. — Нужно понять, с чем мы на самом деле боремся. Эта тьма глубже, чем мы думали.
— Но по какой цене, Лавир? — спросила она, глядя на него с такой болью, что он почувствовал, как его сердце сжалось.
И в этот момент происходило нечто ужасное. Один из членов команды, Тарион, приподнялся и вышел в темноту, явно возмущенный эмоциональной атмосферой. Лавир и Аэль переглянулись, инстинктивно осознав, что Тарион может стать их слабым местом.
Тарион был сильным вариантом командира, но в последнее время он выглядел подавленным. Теперь же, проходя мимо деревьев, он наткнулся на таинственное существо на грани явления, которое внушило ужас ко всем его мыслям. Это был образец тьмы; его кожа была черной, как ночь, а глаза горели, как огонь. Словно заклинание, его голос звучал как мелодия, завораживающая Тариона.
— Ты ищешь силу, — произнесло существо, и его голос обволакивал Тариона, как туман. — Ты жаждешь власти над своей судьбой, как и все. Я могу помочь тебе. Я могу подарить тебе силу, о которой ты мечтаешь, если ты мне поможешь.
— Что мне нужно сделать? — прохрипел Тарион, и его голос был охвачен соблазнением.
Существо приблизилось, и мир вокруг них исказился, будто Темное Братство ожидало свою жертву. Тарион почувствовал весь груз обиды, ненависти и жизни, полной поражений, которая подавляла его.
— Я предложу тебе секреты, откровения твоих друзей, предавших тебя. То, что сделает тебя хозяином, — произнесло оно, искажая слова. — Поверни их друг против друга, и ты станешь самым могущественным.
В этот момент Тарион стал медленно кивать головой. Он никогда не думал, что мог бы обратиться к силе, нарушающей баланс. Но атмосфера запретного искушения удовлетворяла его жажду.
Тем временем, в лагере атмосфера накалялась. Лавир чувствовал нарастающее напряжение, но не мог определить его источник. Члены команды начали переглядываться с недоверием, Аэль шептала, призывая их быть настороже. Страх перед предательством, завуалированным в их ряды, стал осязаемым.
— Мы должны быть готовы, — произнес Лавир. — Я чувствую, что нас поджидает что-то ужасное.
Однако его призывы были проигнорированы, и не только его слова, но и его присутствие начинали вызывать вопросы. Непонимание исходило от каждого члена команды, и вскоре они начали расходиться, двигаясь в разные стороны, полные недоверия к этому непонятному существу и его притяжению.
Тарион вернулся в отряд, едва устоявший под давлением мрака. Его глаза, полные нового звездного света, привлекали взгляды единомышленников. Но тайна проявлялась на его губах и в отчуждённом взгляде.
— Что произошло? — спросила Аэль, её голос был полон тревоги. — Ты отсутствовал слишком долго.
— Ничего важного, — ответил Тарион, но его слова прозвучали как ложь. Голос существа всё еще звучал в его голову
Лавир заметил эти перемены, и его сердце упало. Он устыдился за то, что команда распадалась, и угрюмым голосом призвал их вновь сосредоточиться.
— У нас должен быть план! Мы сталкиваемся с чем-то зловещим, и нам нужна сплоченность. Подумайте о том, ради чего мы боремся.
Казалось, его слова отскочили, как дребезжащий металл, и что-то внутри него сломалось. Однако Аэль попыталась поднять боевой дух.
— Мы пройдем через это, Лавир. Если мы будем сплочены и наберем силу, мы сможем разоблачить все секреты.
Но внутри Лавира возникло тревожное сомнение. Почему у него оставалось столько силы, когда его команда все больше погружалась в разделение? Он понимал, что должен защитить своих единомышленников, но какие меры ему стоило предпринять?