— Только сумасшедшій можетъ говорить, что онъ васъ не любить, — и затѣмъ еще съ большимъ усердіемъ сталъ набивать ротъ хлѣбомъ.
— Теперь у нея ничего нѣтъ, снова заговорилъ старикъ, трепля дѣвочку по щекѣ,- но, повторяю вамъ, скоро она разбогатѣетъ. Я долго ждалъ этого времени, но оно скоро настанетъ. Другіе всю жизнь ничего не дѣлаютъ, только сорятъ деньгами, да безобразничаютъ, и все-таки добиваются своего; добьюсь и я: будетъ и на нашей улицѣ праздникъ! Только когда-то это будетъ?
— Я, дѣдушка, и теперь совершенно счастлива, промолвила Нелли.
— Ладно, ладно, перебилъ ее старикъ, — Ты въ этомъ ничего не понимаешь, дитятко. Да какъ тебѣ и знать-то все! — Да, да, придетъ время, бормоталъ онъ про себя, — я увѣренъ, что оно придетъ, и будетъ тѣмъ пріятнѣе, что такъ долго заставило себя ждать.
Онъ глубоко вздохнулъ, снова задумался, все еще держа внучку на колѣняхъ, но ко всему остальному казался безучастнымъ. Было около полуночи. Я всталъ, чтобы проститься съ хозяевами. Старикъ встрепенулся.
— Прошу васъ, сударь, подождать одну минуту, остановилъ онъ меня. — Китъ, дружище, уже полночь, а ты все еще здѣсь. Ступай скорѣй домой, ступай домой, а завтра приходи раненько: работы будетъ по-горло. Простись съ нимъ, Нелли, и пускай онъ идетъ съ Богомъ!
— Прощай, Китъ, сказала дѣвочка и глаза у нея сверкнули, а личико освѣтилось веселой, доброй улыбкой.
— Покойной ночи, миссъ.
— Поблагодари-ка вотъ этого господина. Если бы не онъ, я бы нынче потерялъ мою дѣвочку, училъ его старикъ.
— Нѣтъ, нѣтъ, хозяинъ; этому не бывать, возразилъ Китъ.
— Что ты говоришь! закричалъ на него старикъ.
— А то, что я вездѣ бы ее нашелъ, хозяинъ. Голову даю наотрѣзъ, что я прежде всѣхъ нашелъ бы ее, куда бы она ни дѣлась, ха, ха, ха!
Громко захохотавъ, онъ попятился къ дверямъ и мгновенно исчезъ.
— Можетъ быть вамъ кажется, что я недостаточно цѣню вашу услугу, началъ старикъ въ то время, когда Нелли убирала со стола.
— Вѣрьте, сударь, и я, и моя внучка — а ея признательность цѣннѣе моей — глубоко вамъ благодарны. Мнѣ было бы очень больно, если бы вы составили обо мнѣ дурное мнѣніе и думали, что я не забочусь о ней.
— Я никакъ не могу этого думать послѣ всего, что я здѣсь видѣлъ. Но мнѣ хотѣлось бы сдѣлать вамъ еще одинъ вопросъ.
— О чемъ это, сударь? встревожился старикъ.
— Неужели у этой умненькой, хорошенькой дѣвочки нѣтъ никого, кромѣ васъ, съ кѣмъ бы она могла бесѣдовать, дѣлить горе и радость?
— Нѣтъ, да ей никого и не нужно, отвѣчалъ онъ, съ безпокойствомъ вглядываясь въ мое лицо.
— Я убѣжденъ, что вы желаете ей добра, но неужели вамъ не приходило въ голову, что для ея воспитанія, — въ особенности въ этомъ возрастѣ,- требуется нѣчто иное; что вы не въ состояніи будете исполнить какъ слѣдуетъ, обязанность, принятую вами относительно нея. Я такой же старикъ, какъ и вы, и говорю вамъ это потому, что люблю молодость — въ эти годы живутъ надеждой на будущее, вся жизнь впереди и не могу скрыть отъ васъ, что на мой взглядъ, эта обстановка вовсе не пригодна для вашей милой внучки.
— Конечно, сударь, я не имѣю права обижаться вашими словами, возразилъ старикъ послѣ минутнаго молчанія. — Это правда; скорѣе я похожъ на ребенка, за которымъ надо ухаживать, чѣмъ она. Но могу васъ завѣрить, что и днемъ и ночью, здоровъ ли я или боленъ, я о ней только и думаю. Если бы вы знали, какъ безгранично я ее люблю, вы смотрѣли бы на меня иными глазами. Да, мнѣ живется не легко, но я все готовъ перенести ради той великой цѣли, къ которой стремлюсь всѣми помыслами моей души.
Желая прекратить разговоръ, повидимому, волновавшій старика, я отправился за своимъ пальто. Каково же было мое удивленіе, когда я увидѣлъ, что Нелли держитъ въ рукахъ пальто, шляпу и палку.
— Это, милая, не мое пальто, замѣтилъ я ей.
— Нѣтъ, не ваше, а дѣдушкино, спокойно отвѣтила она.
— Да развѣ онъ сегодня уйдетъ изъ дома?
— Уйдетъ.
И она улыбнулась.
— А ты же куда дѣнешься, моя милочка?
— Я останусь дома, какъ и всегда.
Я съ изумленіемъ посмотрѣлъ сначала на старика, который какъ будто и не слышалъ нашего разговора и возился съ своимъ пальто, а потомъ на этого милаго, нѣжнаго ребенка, и мнѣ жутко стало при мысли, что она остается на всю ночь одна въ этомъ пустомъ, мрачномъ домѣ.
А она даже не замѣтила, какъ я былъ удивленъ ея отвѣтомъ, и весело помогала дѣдушкѣ одѣться, а потомъ взяла свѣчу, чтобы намъ посвѣтить. Такъ какъ я все не рѣшался уходить, она остановилась у двери, поджидая насъ и попрежнему улыбаясь. Я видѣлъ по глазамъ старика, что онъ отлично понимаетъ, почему я медлю, но онъ только поклонился мнѣ, молча пропустилъ впередъ и я, волей-неволей, долженъ былъ уйти. Нелли поставила свѣчу на полъ и, пожелавъ мнѣ доброй ночи, приподнялась на цыпочки и поцѣловала меня, потомъ бросилась цѣловать дѣда; онъ горячо обнялъ ее и благословилъ.