— Какая красивая и аккуратная шкатулка! — фальшиво восхитился он.
Однако Бобров уже хорошо успел изучить своего «отельера». Он медленно открыл коробочку и продемонстрировал сразу же сделавшему стойку Агафону ее содержимое. Тот посмотрел на Боброва непонимающе.
— Это пряности, — вмешался Серега, чтобы дать шефу возможность поесть.
Бобров, опять обратившись к похлебке, бросил на него благодарный взгляд.
— Вот это перец красный, вот это черный, это молотый мускатный орех. Извини, как это будет по-гречески, я не знаю. Это гвоздика, это корица, это карри, это ванилин, а это тмин. Ну, ты, как имеющий отношение к кулинарии, наверняка знаешь назначение всех этих пряностей. Штука это очень дорогая и завозится к нам с Востока. Но тебе, как нашему компаньону мы… — Серега посмотрел на Боброва, и тот кивнул, двумя руками ухватив кратер с вином. — Но мы тебе дарим, — и Серега эффектным жестом двинул коробочку к обалдевшему от столь неслыханной щедрости Агафону.
Ну, конечно же, он знал и о назначении и о цене пряностей. А вот то, что иноземцы так легко и, можно сказать, небрежно расстались со столь дорогим товаром, наводило на определенные мысли. Но мысли эти Агафон пока предпочел держать при себе. А пока он схватил подарок, прижал его к груди и расплылся в самой сладчайшей из своих улыбок. Небрежным жестом подозвав девушку, разносившую яства, он велел:
— Сегодня эти купцы вкушают свою пищу бесплатно. Принесешь им все, что они попросят, и денег с них не возьмешь.
Когда он ушел, прижимая к тому месту, где должна была быть грудь, вожделенную коробочку, Бобров сказал Сереге:
— Вот она рыночная стоимость наших пряностей — один обед. Правда, обильный. Эй, еще вина!
Лежа после обеда на ложе в своей комнатушке, потому что сидеть было трудно, Бобров попытался подсчитать остатки былого могущества.
— Серега, ты должен помнить, что у нас осталось, потому что ты моложе, а меня одолевает Альцгеймер.
— Гипнос тебя одолевает, а не Альцгеймер, — пробормотал Серега со своего ложа.
Некоторое время оба сосредоточенно сопели. Серега очнулся первым.
— Шеф, а ведь надо еще послание нашим написать. У тебя есть мысли на этот счет?
— Кроме десятка коробочек с пряностями, никаких. Зато я придумал, что можно отсюда экспортировать. Век не догадаешься.
Серега приподнялся на локте и изобразил полное внимание.
— Оливковое масло, — сказал Бобров и победно глянул на товарища.
Серега на мгновение завис, а потом сел на ложе.
— Так, четырехведерная амфора тянет примерно на пятьдесят драхм. А вот сколько это будет у нас, я понятия не имею. Может ты в курсе.
— Поллитровка, а других расфасовок я не знаю, в рознице тянет долларов двадцать. Я, правда, сам ни разу не брал, но на витрине наблюдал.
— Это что же получается, — Серега выглядел огорошенным. — Несчастные пятьдесят драхм превращаются, превращаются драхмы… Опа, в тысячу шестьсот долларов. Ну, конечно, минус тара, минус этикетки, минус пробки и прочие накладные расходы. Но все равно, полторы штуки как с куста. Шеф, дай я тебя облобызаю.
— Погоди, погоди, — отмахнулся Бобров. — Налобызаешься еще. Вот скажи мне, для чего у нас Юрка там сидит? Один раз в двое суток продать пятьдесят килограмм рыбы? Или все-таки еще для чего-то?
— Ну-у, — неопределенно сказал Серега. — Наверно да.
— Тогда пусть отрывает задницу от дивана и ищет оптового покупателя на масло. И отдает амфору, тьфу ты черт, четыре ведра за штуку баксов.
Серега помолчал.
— А что, — сказал он осторожно. — Должно прокатить. Мы вполне можем и по три амфоры в день поставлять. А если там на эти деньги накупить нужного товара, который здесь на ура? Это ж представляешь, какой бузинес можно закрутить.
— Размечтался, — осадил его Бобров. — Давай, лучше прикинем, чем мы на сейчас располагаем.
— А чего тут прикидывать? — удивился Серега. — Тысяча листов бумаги, ручки, чернила. Следуя твоей логике — драхм на семьсот потянет. Завтра у гончара еще непроливайки закажем, вообще монополистами станем. Теперь, еще один кусок ткани на двадцатник, четырнадцать ножей на двести восемьдесят, три коробки специй и бусы. Вот две последних позиции я оценить затрудняюсь. То есть, ежели потенциально, то на штуку драхм у нас есть.
— Ну, значит, будет, что на первое время разложить на прилавке, — задумчиво сказал Бобров. — Надеюсь, что наши завтра все по списку привезут. Кстати, надо очередной список составлять, а у меня пожеланий кроме специй никаких. Пойдем-ка, пройдемся по базару, посмотрим товар и цены. И не вздыхай.