– Я не собирался никого выбирать, – устало возразил Гарри. – Ты сам затеял эту глупую ссору.
– Ты еще увидишь, что я был прав, – сказал Драко мстительно – его голос сорвался, – но будет уже поздно.
Малфой забрался на подоконник, перекинул ноги через оконную раму и спрыгнул на козырек. Гарри, даже не став смотреть, как Драко спускается на землю, закрыл окно и тяжело рухнул в постель.
Простыня и одеяло оказались влажными из-за растаявшего снега; Гарри со вздохом опустился на пол, на ковер, и, откинув голову на край кровати, прикрыл рукой глаза. От просветленного настроения, в котором он пребывал до разговора с Драко, не осталось и следа. Гарри было тягостно на душе – ему было жаль, что он расстался с Драко так плохо, и в то же время Гарри сердился на друга за его слова, за непонимание, за эту злосчастную малфоевскую циничность… Почему Драко не мог просто поверить ему? Почему не порадовался вместе с Гарри? Зачем нужно было всё портить?.. Гарри было обидно до слез. До появления Драко ему хотелось поделиться с кем-то своим открытием, но сейчас Гарри испытывал лишь горечь разочарования; ему подумалось, что теперь он понимает, отчего Северус Снейп скрывает свое ремесло от посторонних глаз.
Гарри просидел так, на полу, закутавшись в плед, до самого рассвета, и наутро, когда спустился в кухню, чувствовал себя совершенно разбитым. Должно быть, это было заметно, потому что мама обеспокоенно поинтересовалась, не заболел ли он, а отец, потрепав Гарри по голове, спросил его со своей обычной грубоватой лаской:
– Ты чего такой хмурый, приятель?
– Плохо спал, – ответил Гарри, кисло рассматривая омлет у себя на тарелке.
– Это из-за Драко, да, сынок? – спросила мама. – Вы с ним поссорились? Вчера утром он выбежал от нас, даже не попрощавшись…
Гарри поковырял омлет вилкой.
– Да нет, не поссорились… – сказал он: Гарри не хотелось говорить о Драко; впрочем, ему вообще не хотелось говорить.
– Кто их разберет, этих Малфоев, – заметил мистер Поттер примирительно и вновь раскрыл газету, которую читал до того, как Гарри вошел в кухню. Гарри бездумно уставился на заголовок на первой странице: «Зверское убийство в Лютном! Что это – акт возмездия или кровавый ритуал?». Гарри почувствовал, что у него окончательно пропал аппетит.
– Мам, я потом поем, – сказал он, вставая из-за стола.
Миссис Поттер совсем растревожилась.
– Гарри, малыш, что с тобой? – она потрогала ему лоб. – Ты точно не заболел?
– Нет, мам, ну хватит, – Гарри вышел из кухни, прошел в прихожую, крикнул оттуда: – Я скоро вернусь! – и поспешно затворил дверь, чтобы мама не успела спросить, куда это он собрался.
Гарри быстро шел по Диагон-аллее, еще более нарядной, чем обычно: снег, еще не потревоженный прохожими, ослепительно сверкал в лучах солнца, витрины пестрели рождественскими украшениями, на крышах мигали разноцветные огни. Откуда-то доносилась модная песенка, чуть искаженная радиоприемником, пахло хвоей и сладостями, свежий покров снега хрустел под ногами, а над головой сияло ослепительно-синее, чистое, без единого облачка, небо. Всё вокруг – даже сам воздух, холодный, напитанный свежестью, – казалось, было пронизано радостным волнением: золотистые лучи солнца, играющие на стеклах витрин и на каскадах разноцветных гирлянд, снег, сверкающий так ярко, что Гарри приходилось щуриться, отблески огней, расцвечивающие снег всеми цветами радуги – все это искрилось, блистало, смеялось, твердило о наступающем празднике, и Гарри, глядевший по сторонам, невольно приободрился.
Лютный, на удивление, тоже готовился к Рождеству, приобретя еще более причудливый вид. Венки, развешанные на дверях лавок, больше напоминали погребальные, облезлый серебряный дождь, завесивший некоторые витрины, казался нитями паутины, а улыбающиеся лица Санта-Клаусов, оббитые и выцветшие, выглядели скорее зловеще, чем празднично. Гарри подумалось, что так, должно быть, выглядит празднование Рождества в аду: гротескная, жуткая, уродливая насмешка над светлым праздником. Гарри пришло на ум слово, услышанное им от Драко – «макабрический».
Внезапно Гарри вновь овладело тревожное чувство, уже посещавшее его вчера вечером, когда он возвращался домой из лавки, – только на этот раз оно стало ярче и беспокойнее: кто-то опять следил за Гарри, следуя за ним по пятам. Не замедляя шаг, он оглянулся, но Лютный был безлюден – только какой-то оборванец, пошатываясь, брел вдоль стены одного из домов, бормоча что-то себе под нос. Ощущение чужого пристального взгляда всё не покидало Гарри; он двинулся вперед, то и дело оглядываясь, но в Лютном, казалось, не было ни одной живой души. В какой-то момент Гарри даже почудилось, что он слышит тихие торопливые шаги, перебегавшие из одного проулка в другой, но за хрустом снега под ногами Гарри не мог различить их в точности. Чувство, завладевшее Гарри, еще не было страхом, скорее – смутным беспокойством, но что-то подсказывало ему, что в лавке он будет в безопасности, поэтому Гарри прибавил шаг.
Когда Гарри, наконец, достиг лавки, то уже почти бежал. Пару раз, оглянувшись через плечо, он замечал некую тень, которая скрывалась в проулках прежде, чем Гарри успевал рассмотреть ее; а уже у двери лавки, посмотрев влево, он краем глаза увидел темную фигуру, передвигавшуюся неуклюжей, изломанной походкой, – фигура нырнула за угол дома сразу же, как только Гарри повернул к ней голову.
На счастье, дверь лавки оказалась не заперта. Гарри вошел, закрыв за собой дверь на задвижку, невольно взглянул в глаза деревянной сове и сразу же прошел в отгороженный шкафом закуток, где он впервые встретил Северуса Снейпа. Но, к удивлению Гарри, там было пусто, даже лампа не горела, несмотря на то, что шторы были задернуты, и лавка тонула в полумраке.
Гарри почувствовал неприятное волнение: едва ли Северус Снейп мог покинуть лавку, не заперев ее; да и вообще – сама мысль о том, что Северус Снейп когда-то все-таки уходит из лавки, казалась Гарри более чем нелепой и невероятной. Он взглянул на потайную дверь позади бюро, надеясь, что Северус Снейп может оказаться в комнате, в которую входил вчера вместе с Люциусом Малфоем, но дверь была закрыта снаружи на засов.
Гарри подошел к бюро, раздумывая, что делать. Тревожное предчувствие предостерегало его от того, чтобы выйти из лавки; из головы не шла гротескная фигура, которую он мельком увидел у дома напротив – Гарри, сам не зная, отчего, содрогался всякий раз, когда пытался представить ее себе. Он посмотрел по сторонам, выискивая свою палочку, но, по-видимому, ее здесь не было, а искать палочку среди бесчисленных вещей в основной части лавки Гарри посчитал безнадежной затеей.
Он медленно обошел бюро и встал там, где обычно стоял Северус Снейп. Запах лавки – запах старых книг, пыли и еще чего-то, что Гарри не мог определить, – живо напомнил ему вчерашний вечер, когда Северус Снейп был так близко к нему; Гарри почудилось, что Северус и сейчас, невидимый, стоит где-то рядом. Книга с черными страницами лежала прямо перед Гарри, но он не осмелился открыть ее. Вместо этого он оглянулся на застекленную витрину, закрытую шторами – Гарри вдруг засомневался, надежна ли решетка. Потом он вспомнил слова Драко о том, что стены лавки наверняка заговорены, и его тревога немного улеглась, чтобы вспыхнуть с новой силой, когда снаружи, с улицы, донесся звук шагов. Неровный – словно идущий припадал на одну ногу – он заставил Гарри похолодеть от неизъяснимого ужаса; Гарри застыл, глядя на шторы, и вскоре услышал другой звук – как будто кто-то водил когтем по стеклу.