– Черт, Малфой, что ты здесь делаешь? – Гарри потер ушибленный бок. – Я думал, ты давно уже ушел к себе.
– Я собирался, но нашел кое-что интересное. Пойдем, – Драко бесцеремонно схватил Гарри за руку и потащил из комнаты. – А ты где был? Только не говори мне, что опять наведывался к Северусу Снейпу, – Драко оглянулся на Гарри, посмотрел в его виноватое лицо и обиженно фыркнул: – Ты ведь обещал, Поттер! А еще гриффиндорец называется.
Гарри не хотелось говорить с Драко о лавке – ему не хотелось, чтобы кто-нибудь вообще напоминал ему о ней; но Драко тащил Гарри по коридору и говорил о лавке без умолку до тех пор, пока они не подошли к лестнице, ведущей на чердак.
– Полезай, – приказал Драко.
– Что? Зачем? – удивился Гарри, но Драко уже подталкивал его к лестнице, и Гарри, поняв, что неугомонный Малфой от него не отстанет, с обреченным вздохом влез на чердак.
Здесь было темно и пыльно, пахло нафталином, деревом и специфическим запахом старых вещей, таким уютным и успокаивающим. Из маленького окошка лился белый свет холодного зимнего утра; в его лучах плавала пыль, серебрились нити паутины, в большом ящике из-под игрушечной железной дороги таинственно мерцали елочные игрушки, проложенные папиросной бумагой. В углу поблескивал фарой игрушечный автомобиль, когда-то подаренный Гарри Малфоями на День Рождения; его почти полностью заслоняли кипы старых газет, перевязанные бечевкой.
Чердак для Гарри всегда был чудесным местом, где можно найти всё, что угодно. В детстве они с Драко и Гермионой часто отправлялись сюда «искать сокровища» и возвращались с целой горой всевозможных обломков, старых игрушек, монет, альбомов с фотографиями, шкатулок, толстых книжищ, принадлежавших еще дедушке Гарри, и не менее толстых календарей, один из которых – гордость их коллекции – был аж за 1901 год.
Вот и сейчас Гарри ощутил нечто, похожее на прежнее чувство – любопытство, возбуждение и ожидание чего-то волшебного; он сел на пол, на пестрый вязаный крючком коврик, на котором он, бывало, вместе с друзьями рассматривал свои находки, и стал наблюдать за Драко. Тот, поднявшись на чердак вслед за Гарри, достал с полки небольшую картонную коробку, плюхнулся на коврик рядом с Гарри и открыл крышку с тем же загадочным и заговорщицким видом, что и в детстве, когда он отыскивал на чердаке какую-нибудь сломанную заводную игрушку, казавшуюся ему особенно интересной.
– Гляди, Поттер, – сказал Драко таинственным шепотом, подталкивая коробку к Гарри, – что я нашел.
В коробке оказалась стопка пожелтевших от времени открыток и некогда красивых поздравительных конвертов. Гарри взял один из них, пытаясь различить выцветшие строчки, но конверт вдруг вылетел у него из рук, возмущенно шлепнул его по тыльной стороне ладони и улегся обратно в коробку.
– Какой недружелюбный конверт, – сказал Гарри немного ошарашено.
– Как и тот, кто его послал, – с улыбкой ответил Драко; выудив из коробки одну из открыток, он протянул ее Гарри. – Читай.
Гарри взглянул на слащавых конькобежек с муфточками, машущих ему руками в отороченных мехом варежках, и прочел вслух:
– «Счастливого Рождества, дорогая подруга», – Гарри снова посмотрел на счастливые румяные мордашки конькобежек. – И что? Наверное, какая-нибудь одноклассница прислала открытку моей маме, когда она училась в Хоге.
Драко нетерпеливо вырвал открытку у Гарри из рук, перевернул и всучил обратно.
– Ты на обороте читай, Поттер. Догадливый ты мой.
Гарри вгляделся – чернила выцвели, да и на чердаке царил полумрак, поэтому ему было трудно разобрать мелкий, очень плотный почерк.
– Дорогая Лили, поздравляю тебя с Рождеством, желаю… никогда не грустить… оставаться такой же веселой… красивой… сбудутся все мечты… сдать все предметы на пятерки… Отличное пожелание, кстати, – хохотнул Гарри. – …ты мой самый лучший друг… счастливых каникул… скоро встретимся… всегда твой, Се… – Гарри резко замолчал, чуть не выронив открытку.
– «Всегда твой, Северус Снейп»! – закончил Драко за него. – Поттер, ты только подумай! Вся эта коробка, – он водрузил ее Гарри на колени, – все эти письма и открытки были отправлены твоей маме одним и тем же человеком – Северусом Снейпом! Представляешь? Все до единой!
Гарри взглянул на коробку так, словно она была гигантским ядовитым насекомым.
– Но… Но… это бред какой-то, Драко, – он с опаской прикоснулся к волнистому краю одной из открыток. – Северус Тобиас Снейп присылал открытки моей маме? Тогда почему она ни разу не говорила о нем? И вообще… колдун из Лютного, чья лавка даже там пользуется дурной славой, был знаком с моей мамой настолько хорошо, что называл ее своим лучшим другом – в это… знаешь, в это с трудом верится. Может быть, это какой-нибудь другой Северус Снейп?
Драко презрительно сморщил свой длинный тонкий нос, отчего стал еще некрасивей, чем обычно.
– Блестящее предположение, Поттер, – съехидничал он. – Ты просто гений, куда там Грейнджер до тебя. Конечно, Северус – это ведь такое распространенное имя, куда ни плюнь – одни Северусы ходят, да еще и с фамилией Снейп.
– Хорошо, хорошо, Драко, хватит, – перебил его Гарри. – Ты прав. Наверняка это тот самый Северус Снейп, что живет в Лютном. Но… я по-прежнему не могу понять, при чем тут моя мама.
По бледным губам Драко сразу же зазмеилась мерзковатая ухмылочка.
– О нет, – ужаснулся Гарри, вмиг поняв, о чем думает Драко. – Нет-нет-нет, Малфой, не смей даже произносить это. У тебя просто извращенное воображение, вот и всё.
– Ну почему? – рассмеялся Драко. – Это же так интересно! Вот, смотри, тут есть несколько писем. Давай прочтем их и узнаем, что там было на самом деле между миссис Поттер и Северусом Тобиасом Снейпом.
Драко уже запустил руку в коробку, отыскивая письма, но Гарри возмущенно отпихнул его.
– Нельзя читать чужие письма, Малфой! – решительно заявил он – и, покраснев, добавил: – Тем более, письма моей мамы. Лучше я сам у нее спрошу. Уверен, между ними не было ничего, о чем ты думаешь, и всему этому есть простое объяснение.
Драко все еще ухмылялся; Гарри отчаянно захотелось врезать другу по его бледной пакостной роже.
– Значит, решено, – в глазах Драко все еще сверкал нехороший огонек. – Сейчас ты спустишься и спросишь миссис Поттер, кто такой Северус Снейп. Да? Спросишь? Или слабо?
– Заткнись, Малфой, – огрызнулся Гарри.
Драко сложил руки на груди.
– Ага. Так и знал, что тебе слабо. Гриффиндо-о-орец, – протянул он точь-в-точь как в детстве, на первом курсе.
Гарри вскочил на ноги, опрокинув коробку.
– Черт, Малфой! Хватит дразнить меня гриффиндорцем!
– А кто ты? Хаффлпаффец, что ли? – хихикнул Драко, от греха подальше отодвинувшись от Гарри.
Гарри присел на корточки, собирая рассыпавшиеся по полу открытки.
– Дурак ты, Малфой, – он снова посмотрел на улыбающиеся от уха до уха мордашки конькобежек, зачем-то перечитал «Счастливого рождества, дорогая подруга» и отправил открытку обратно в коробку. Сложив всё, он плотно закрыл крышку и уже встал, чтобы поставить коробку на место, когда снизу послышался громкий голос отца Гарри:
– Ребята, вы что, опять разоряете чердак? Спускайтесь, будем обедать!
– Одну минуту, сэр! – крикнул Драко и, подойдя к Гарри, сказал ему заговорщицким шепотом: – Предоставь это мне, малыш. Сейчас мы всё узнаем.
– Что?! «Малыш»? – повторил Гарри. – Малфой, ты совсем… Стоп. Что ты имеешь в виду под «сейчас мы всё узнаем»? Ты же не станешь спрашивать о Северусе Снейпе при моем отце?