Драко уже начал спускаться и сказал откуда-то с лестницы:
– Почему бы и нет, Поттер? Или ты уже не уверен, что всему можно найти простое объяснение?
Гарри постарался поспешить вслед за ним, но пока он закрыл чердак, убрал лестницу и спустился, наконец, в кухню, Драко уже помогал маме Гарри накрывать на стол, напустив на себя самый что ни на есть подхалимский вид, и болтал о чем-то беспечным светским тоном. Гарри услышал только конец предложения, но сразу же понял, что Драко сдержал свое обещание:
– …чудесные старые открытки, мэм. Моя кузина Астория коллекционирует такие. В них есть что-то умиротворяющее… Не могли бы вы подарить мне одну из них? Астория была бы рада новой открытке для своей коллекции.
Гарри остановился на пороге, раздумывая, как бы заставить Драко замолчать. Мама Гарри ответила что-то, но Гарри не расслышал, что именно, потому что в этот момент она как раз разбила яйца в сковороду, и ее ответ заглушило шипение масла.
– О, разумеется, миссис Поттер, я понимаю, – сказал Драко. – Должно быть, вы были с ним большими друзьями.
– О ком это вы? – спросил отец Гарри, шумно – по своему обыкновению – вваливаясь в кухню. Гарри бросил на Драко страшный взгляд, но тот, проигнорировав его, ответил невозмутимо, как бы между прочим:
– О друге детства миссис Поттер, Северусе Снейпе. Вам вилку или ложку, сэр?
– А, о Сопливусе, – отец Гарри чмокнул жену в щеку, заглянул через ее плечо в сковороду, взял из рук Драко вилку и сел за стол, громыхнув стулом. – Давненько мы о нем не слышали, да, Лил?
Драко достал тарелки для себя и Гарри и сел за стол.
– А что случилось? Почему он перестал вам писать? – Драко изобразил смущение – довольно-таки ненатурально – и добавил: – Простите мне мое любопытство. Наверное, мне не следовало спрашивать.
– Признаюсь, я и сама долгое время терялась в догадках, – ответила мама Гарри, усаживаясь за стол. – Драко, положить тебе салат? Вот бекон, если хочешь, – она пододвинула к мальчикам блюдо с беконом и продолжила: – Северус бросил школу на последнем курсе – просто перестал ходить на занятия, а потом и вовсе пропал из Хогвартса. Неожиданный поступок для круглого отличника. Я пыталась с ним поговорить, но к тому времени мы уже почти перестали общаться. Северус… Он всегда был немного странным и… скрытным, что ли; но на седьмом курсе он сильно изменился. Стал… совсем чужим. Я не знаю, что стало с ним после того, как он ушел из Хогвартса; ходили слухи, что он примкнул к Сами-Знаете-Кому, но я никогда им не верила. Какое-то время я еще надеялась, что он напишет мне, но он будто позабыл обо всем… и обо всех. Жаль, что я совсем потеряла его из виду – Северус был хорошим другом… до того, как изменился.
– Изменился? – не удержавшись, спросил Гарри.
Мама подлила ему чаю.
– Да… Я не знаю, как это объяснить. Когда я встретила его после каникул, мне показалось, что за это время с ним произошло что-то… очень важное, что-то, что потрясло его и изменило всю его жизнь. Северус смотрел на меня так, словно я была чужой для него. Он будто бы узнал… или сделал… что-то такое, из-за чего всё, что прежде было для него важным, теперь стало несущественным и скучным. В Северусе – в самом его взгляде, в голосе, в том, как он себя держал – появилось нечто… иное. Пугающее…
– Пугающее? Это в Сопливусе-то? – со смехом перебил ее отец Гарри. – Он всегда казался тебе лучше, чем был на самом деле, Лил, – он повернулся к Гарри и Драко и сказал им, все еще улыбаясь: – Нет тут никаких тайн, ребята: Сопливус всегда был изгоем – даже на своем факультете – вот и бросил Хог. Думаю, он действительно служил Сами-Знаете-Кому (хотя я понятия не имею, зачем Темному Лорду понадобился этот задрот), а после исчезновения хозяина лег на дно. Наверняка он прячется где-нибудь в Лютном… По мне так там ему самое место.
Гарри резко встал из-за стола и, пробормотав что-то насчет отсутствия аппетита, быстро вышел из кухни.
Драко нагнал его уже на лестнице: Гарри поднимался в свою комнату.
– Что это с тобой, Поттер? – Драко придержал дверь, которую Гарри хотел закрыть прямо перед его носом, и вошел вслед за ним в спальню.
Гарри рухнул на кровать.
– Не знаю… Голова разболелась.
Драко забрался на подоконник и принялся бездумно водить пальцем по запотевшему стеклу.
– Дрянной из тебя лгун, Поттер, – хмыкнул он, старательно выводя на окне сердечко. – Обиделся за своего Северуса Снейпа, да? Твой старик явно его не жалует. Тебе не кажется это подозрительным? Уверен, он все еще ревнует твою маму к ее дорогому «другу детства».
Гарри перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. Он чувствовал, что Драко прав, пусть даже ни за что не признал бы это; слова отца о Северусе Снейпе, его презрительный тон, а в особенности это прозвище – «Сопливус» – почему-то задели Гарри за живое. Ему было странно думать, что мрачный человек в черном, чья фигура казалась Гарри неотделимой от странной лавки и книги с черными страницами, от всех этих теней, тайн и зловещих слухов, когда-то учился в школе, посылал рождественские открытки знакомой девочке и страдал от насмешек одноклассников. Образ, сложившийся в воображении Гарри, вдруг приобрел человеческие черты; демон, сотканный из теней и колдовства, исчезал, Северус Тобиас Снейп стремительно становился живым человеком из плоти и крови, и Гарри не мог понять, радует ли его это или огорчает.
– Смотри, Гарри: снег пошел, – радостно воскликнул Драко, глядя в окно.
Гарри приподнял голову и посмотрел на друга.
– Как думаешь, это правда – то, что Северус Тобиас Снейп был Пожирателем Смерти? – спросил он.
Драко пожал плечами.
– Похоже на правду. Это объясняет, почему он обосновался в Лютном, и почему о его лавке ходит столько недобрых слухов, – он соскользнул с подоконника, сел на постель и проговорил серьезно и немного печально: – Я должен что-то сказать тебе, Гарри.
Тот сел, встревоженный несвойственным Драко тоном.
– Надеюсь, ты не собираешься признаться мне в любви? – пошутил он неловко.
Драко кисло улыбнулся.
– Не смешно, Поттер. К тому же, я уже признался тебе в любви в «Дырявом котле», если помнишь.
Гарри на всякий случай отодвинулся от Драко и заметил осторожно:
– Тогда ты просто выпил лишнего, разве нет?
Драко опять усмехнулся, и опять эта усмешка получилась невеселой.
– Не бойся, Поттер, я не собираюсь к тебе приставать. Я получил сову от отца этим утром. Он хочет отправить меня во Францию, к родственникам. Старшая ветвь Малфоев, слыхал о таких?
Гарри нахмурился.
– Постой. Ты хочешь сказать, что уезжаешь прямо сейчас? На днях? Но… почему?
Драко вздохнул, прислонился к стене, потер глаза.
– Отец писал, что я не должен никому говорить об этом… но… ты ведь вроде как мой друг, да, Поттер?
– Я не «вроде как», я правда твой друг, – обиделся Гарри.
Драко снова вздохнул.
– Это вообще какая-то ерунда, но мои предки, похоже, не на шутку переполошились. В общем, ты, наверное, знаешь про мою чокнутую тетю Беллатрикс? Она действительно чокнутая, Гарри, ей самое место в Мунго; похоже, она и в лучшие-то годы своей жизни была не особенно нормальная, а после исчезновения ее обожаемого Темного Лорда и вовсе с катушек съехала. Когда я видел ее в первый и – слава Салазару – единственный раз, она всё твердила о каком-то Пророчестве и Мальчике-Который-Выжил и клялась отомстить. Дедушка с бабушкой держали ее взаперти у себя дома, потому что не хотели позора семье Блэков. Ну, ты знаешь, все эти заморочки с честью рода… В общем, всё бы ничего, но вчера тетя Белла сбежала, и никто не знает, где она сейчас. Родители боятся, что Беллатрикс направится прямиком к ним, потому как считает, что они предали Темного Лорда; вот почему отец хочет отправить меня подальше отсюда, пока ее не поймают.