Тут Таня охнула и осела прямо у зеркала. Запах шарлотки становился все карамельнее и грозил с минуты на минуту перейти к суровым горелым нотам.
– Пава-а… – простонала протяжно Таня. – Это она, точно. Ну же, старая перечница. А я ведь не верила, до конца не верила. Думала, розыгрыш.
Перед глазами девушки пронеслись воспоминания.
“Ты точно этого хочешь, Танечка? – с сомнением, но очень серьезно спросила Пава Леонтьевна. Она смотрела на Таню своими странно блестящими с прозеленью глазами и выглядела в этот момент не на свои шестьдесят с копейками, а лет на сорок, не больше.
“А кто бы не захотел, Пава Леонтьевна? – услышала Таня свой голос. Оказаться в другом мире, послать к чертовой матери все эти метизы и инструменты… Заняться чем-то, куда больше подходящим для женщины. Я, между прочим, в свое время очень любила готовить. Особенно печь, – улыбнулась тогда Таня. И получалось. Бабуля вот хвалила.
“Ну, что же, – задумчиво сказала Пава Леонтьевна и, будто с кем-то советуясь, замолчала на мгновенье. Будь по твоему, Танечка. Говоришь, готовить очень любила? – Пава усмехнулась, а глаза ее при этом сверкнули как падающие звезды, – тогда позволь тебя угостить, – и она протянула Тане маленькую коробочку.
– Только чур, сьешь одна. И лучше, если ночью, – добавила Пава. Глядишь, твое желание и исполнится.”
А Таня, вот дура-то, ведь взяла коробочку. И съела. Так вот откуда взялось то маленькое, совсем одинокое пирожное. Легонькое совсем.
Почему бы и не съесть его, последнее перед диетой, которая начиналась как раз с понедельника.
А ведь не верила Таня, не верила слухам-то. Еще Вера Сергеевна, уборщица, шепталась со сменщицей, Катериной-то. Ну да. Что-то про Паву Леонтьевну. Мол, не зря она столько лет сидит в секретарях. Ведьмой пару раз обозвали в горячах. Таня только отмахивалась на посмеивалась.
Вот и досмеялась.
И как только эта последняя мысль поднялась из глубины, Тане сразу полегчало. Ведь объяснения так разгружают. Понятно, что мало что понятно, но хоть ясно, кто виноват.А вот насчет того, что делать… Похоже, Тане надо идти спасать шарлотку.
Глава 3
И Таня пошла. Правда, не сказать, чтобы она твердо держалась на ногах. Все-таки не настолько гибкая у нее психика, чтобы вот так сразу принять, что она оказалась в другом теле. И ведь в другом мире. В другом, точно. В нашем панталон никто не носит. По крайней мере, таких вот с ленточками, бантиками и кружавчиками.
Она открывала дверь за дверью и успела вытащить шарлотку из духовки в последний момент. Все-таки хорошо, что ее новое тело само знало, что делать. Конечно, Таня и сама догадалась, что перед ней находится ни что иное, как плита.Она помнила бабулину плиту. Так вот, эта была очень на нее похожа. Такая солидная, вся беленькая. Сразу видно, что за плитой следили и не жалели побелки.
Наверху имелись целых шесть конфорки, от самой маленькой, как для турки, до самой большой, не иначе, как под таз для варенья.А вот внизу шли в ряд три дверцы. Значит, тут целых три духовки? Таня открыла вторую, за ней третью. Это оказались действительно духовки.– Гмм, – Таня покачала головой, и коса, к которой она еще совсем не привыкла, упала опять на грудь. – Похоже, это не просто плита. Точнее, плита, но не для домашнего хозяйства. Уж больно много духовочек. Может быть, это местный мелкий бизнес? А что. У нас, по крайней мере, сейчас много открылось всяких пекарен и кондитерских.
Таня вытащила спасенную шарлотку и с сомнением уставилась на высокий, пышный бисквит. Кроме как запахом, бисквит этот ничем шарлотку не напоминал. Но стоило девушке посмотреть внимательнее, как тут же на поверхности проступили очертания маленьких, аккуратных яблочных долек. Сахар по бокам формы прилично так карамелизовался, но совсем не почернел. Правда, такое изделие на продажу никак не годилось.
Таня вздрогнула. Это что, она подумала? Или кто-то другой? Да нет, она. Ведь действительно, подгоревший пирог разве можно будет продать…Ну, продать может и нельзя, а вот хорошо позавтракать зато можно!Таня обвела помещение глазами и сразу увидела над плитой ряд ножей самых разных размеров и форм. – Хорошо же начинается у меня новая жизнь с понедельника, – хмыкнула девушка, отрезав себе приличный кусок шарлотки. Запах щекотал ноздри и было очень трудно удержаться и не схватить кусок пирога руками.