С тех пор, когда вдруг заходит речь о выборе профессии, я обычно рассказываю ту историю и советую присмотреться, а что вам больше всего нравилось и лучше удавалось в раннем детстве: шить? Вязать? Рисовать? Куличики печь? Командовать взятием снежной горы? Что больше нравилось, тем и надо заниматься. Правда, самому мне понадобилось почти жизнь прожить, чтобы эту закономерность понять, и еще дольше — чтобы начать ей следовать.
А с кинофильмом «Спартак», что привезли вдруг в Дом офицеров в Авиагородок (и с афишами к нему) случилась вот какая история.
Тогда мне (равно как, подозреваю, и моим родителям и подавляющему большинству жителей городка) ничего не говорили имена режиссера Стэнли Кубрика и исполнителя главной роли Керка Дугласа. Тем более никто из нас не знал Лоуренса Оливье или Питера Устинова. Не они были главной приманкой. Для меня самым важным — как и для других мальчишек — было, что в кино — дерутся. О, гладиаторские бои! Мне заранее рассказали, что они в том кино происходят на мечах, на кулаках и даже при помощи сетки и трезубца. Поэтому посмотреть фильм мне очень хотелось. В Авиагородок его привозили в первый раз за всю мою жизнь. А фильм оказался неновый, по другим экранам давно прошел, и искать его в Ростове или, допустим, в Батайске, было бесполезно. Потому ситуация для меня складывалась, как для рабов Рима: сейчас или никогда.
И, похоже, я, как и они, проигрывал. Не помню, по каким причинам, но мои родители идти на «Спартак» отказались, вместе либо по отдельности. Что-то им мешало. Может, гости, а может, партийное собрание или университет марксизма-ленинизма. А одного меня на вечерние сеансы в Дом офицеров не пускали. Провалилась также попытка набиться в компанию к кому-то из друзей, что собирались идти смотреть кино (счастливые!) со своими родными.
— Да зачем тебе, спрашивается, этот «Спартак», — убеждала меня мама. — Фильм взрослый, дерутся мало, в основном там политика или любовь. Идет он долго, двухсерийный, да ты уснешь на нем от скуки!
Уговоры на меня не действовали. Однако положение складывалось безвыходное. Но я выход нашел.
Вообще-то решение оказалось творческим, достойным автора саги «Новые похождения Жилика». Я решил, ни больше, ни меньше, сорвать сеанс. Я как рассудил: если кино в тот день не состоится, его возьмут и покажут на следующий день. А тогда уже родители пойти на сеанс вместе со мной смогут.
Оставалось только придумать, как отменить сеанс.
Я решил самолично уничтожить афиши к фильму. Никто не будет знать, какой фильм показывают и во сколько. Значит, на него и не придет никто. И сеанс отменят, перенесут на завтра.
Теперь предстояло претворить план в жизнь. Я задумал начать с ближайшей афиши — она висела возле нашего ДОСа. Итак, я залез на железную конструкцию, к которой крепилась деревянная доска. К доске кнопками была пришпилена афиша с заветными строками:
Худ. к-фильм
СПАРТАК
Пр-во США
2 серии
А ниже — дата и время. Где состоится сеанс, уточнять нужды не было. В городке имелась единственная площадка: зал Дома офицеров.
Я оглянулся по сторонам, вроде никого — и сорвал афишу с доски. Потом спрыгнул вместе с ней вниз на асфальт, дернул. Афиша оторвалась окончательно и осталась у меня в руках. Быстро-быстро я пошагал с ней в сторону канала.
Когда дети вслед за взрослыми называли эту водную преграду каналом, мы ему льстили. На самом деле то была канава, в которую сливались воды из наших ДОСов, казармы, бани. Когда по субботам в бане мылись солдаты, вода в канале шла бурным потоком и вся была мыльной. По берегам канавы рос кустарник и селились лягушки. И вот именно туда маленький интриган Жилик закинул афишу со «Спартаком». Она плюхнулась в воду и стала медленно тонуть, цепляясь своими концами за бетонные берега.
Когда я возвращался со стороны канала, меня обуревали сложные чувства. Разумеется, душу переполняла гордость оттого, что я начал лихо осуществлять свой план. Но тяготило, конечно, раскаяние от совершения асоциального поступка, а также страх разоблачения. А кроме того, я был деловит, потому что выполнил лишь самую первую часть своего преступного замысла. Оставалось сорвать и уничтожить еще две афиши — одну на самом Доме офицеров, а вторую на другом конце городка.
Но когда я двигался по направлению к Дому офицеров, увидел посредине аллейки мою маму. Вид ее не предвещал ничего хорошего. И тогда я развернулся и безотчетно пустился бежать от нее.