("ужасные, слепящие головные боли"), матери (которая "пошла по его стопам") и отца,
которого ко времени написания письма (1931) Лавкрафт по-прежнему считал разбитым
"параличом" из-за перенапряжения. Далее он добавляет: "Мои собственные головные боли
и нервная возбудимость и склонность к истощению начались вместе с моим
существованием - я был ранним `бутылочным ребенком' с необъяснимыми хворями и
скудной способностью поглощать пропитание.. " (Как замечает Кеннет Фейг: "Итак,
вдобавок к собственным проблемам, у Сюзи был ребенок с коликами".) Раннее отучение от
груди было обычной практикой и на рубеже столетий, и многим позднее; но из слов
Лавкрафта можно заключить, что его отлучили от груди даже раньше, чем было принято.
В одном раннем письме Лавкрафт заявляет: "Во младенчестве я был беспокоен & склонен
плакать". Он упоминает попытки своей бабушки по матери поправить "мои все более
грубые ухватки - ибо нервозность сделала меня очень беспокойным & неконтролируемым
ребенком". Еще одно важное признание, позднее сделанное Лавкрафтом, гласит:
"Состояние моих нервов в детстве породило склонность, располагающую к хорее, пускай и
не совсем достигающую ее уровня. Мое лицо то & дело кривилось в бессознательных &
непроизвольных движениях - & чем более я силился их остановить, тем чаще они
становились". Лавкрафт не датирует конкретно эти хорееподобные припадки, но судя по
контексту они имели место до 10-летнего возраста. Все это навело Дж. Вернона Ши на
подозрение, что у Лавкрафта действительно была малой хореи - нервное заболевание,
которое "выражается в неконтролируемых лицевых тиках и гримасах", но постепенно
сглаживается к пубертатному возрасту. Естественно, нельзя утверждать это с полной
уверенностью, но, по-моему, вероятность такого предположения весьма велика. И пускай
Лавкрафт в вышеприведенном письме утверждает, что "со временем [эта] склонность
исчезла" и что поступление в среднюю школу "заставило меня исправиться", еще будет
возможность упомянуть, что подобные хорееподобные симптомы, похоже, проявлялись в
последующие периоды жизни Лавкрафта - даже в зрелом возрасте.
И если Лавкрафт действительно перенес некий "почти-срыв" в 1898 г., кажется весьма
вероятным, смерть его отца 19 июля 1898 г. имела к этому серьезное отношение. Мы уже
читали про мрачное облако, нависшее над домом после смерти Роби Филлипс в 1896 г. (по
замечанию Лавкрафта зимой того же года его семья по-прежнему была в трауре); и давно
ожидаемая, но все равно печальная и трагичная смерть Уинфилда могла также стать
ударом для всей семьи и особенно для мальчика, которому не исполнилось и восьми лет.
Воздействие смерти мужа на Сюзи - так и прогрессирующего ухудшения его состояния на
протяжении последних лет жизни, - можно представить. Возможно, на этом нам пора
подытожить тогдашние отношения между Лавкрафтом и его матерью, посильно сложив
вместе имеющиеся у нас фрагменты:
Бесспорно, что мать одновременно баловала и чересчур опекала Лавкрафта. Последняя
черта, похоже, развилась еще до госпитализации Уинфилда в 1893 г. Вот что рассказывает
Уинфилд Таунли Скотт:
На наших летних каникулах в Дадли, Массачусетс..., миссис Лавкрафт
отказалась пообедать в столовой, чтобы не оставить сына, спавшего
этажом выше, на час одного. Когда миниатюрная подруга-учительница, мисс
Элла Суини, повела довольно длинноногого мальчишку на прогулку, держа его за
руку, мать Говарда велела ей чуть наклоняться, чтобы не выдернуть руку
мальчика из сустава. Когда Говард катил на своем трехколесной велосипеде по
Энджелл-стрит, мать шагала за ним, предупредительно держа руку у него на
плече.
Скотт получил эти сведения от Эллы Суини, уроженки из Провиденса, младшего
смотрителя учебных заведений, которая познакомилась с Лавкрафтами в Дадли.
Упоминание "летних отпусков" (мн. число) - явная ошибка. Сам Лавкрафт признается, что в
то время "Моя коллекция игрушек, книжек и других детских забав была буквально
неограниченна"; он, похоже, получал, все, что пожелаешь. Как мы уже видели, мать ходила
по всем сувенирным лавкам Провиденса, чтобы удовлетворить раннее увлечение сына