посещения совершенно реальных мест во время своих продолжительных путешествий,
решительно доказывает, что реальный мир для Лавкрафт существовал. Но ему были
глубоко неинтересны приземленные жизни человеческих существ (вспомните эссе "В
защиту Дагона": "отношения между людьми не пленяют мое воображение"); его
интересовала литература, которая могла набросить художественный флер на события
реального мира. Лавкрафт хотел пребывать вне реальность - или, точнее, за ней, в ином
времени и реальности. И все же, самые типичные его вещи, в действительности, полны
реализма - за вычетом тех моментов, где на сцену вступает сверхъестественное.
Взгляды Лавкрафта на современную ему поэзию несколько двойственны. Несмотря на
то, что он раскритиковал "Бесплодные земли" Т.С. Элиота в 1923 г., в феврале 1933 г. он
нехотя пошел посмотреть, как Элиот, приехавший в Провиденс, читает свои стихи. По его
словам чтение было "интересным, хотя и не вполне понятным". Но относительно поэзии
в целом Лавкрафт пришел к довольно неожиданному заключению: ".. стихи явно и
парадоксально улучшились; так что со времен Елизаветы я не знаю эпохи, когда б поэты
находили лучшие средства выражения". Я думаю, однако, что это замечание нуждается в
интерпретации и контекстуализации. Лавкрафт противопоставляет нынешний век
поэзии пустоте и неискренности своего любимого козла отпущения, позднего
викторианства; он вовсе не заявляет, что в его дни великих поэтов не меньше, чем во
времена Елизаветы, - только то, что у них есть шансы на величие. Вышеприведенное
замечание сопровождается этим: "Можно только жалеть о том, что племя великих бардов
не дожило до поствикторианского подъема вкусов и разборчивости и не извлекло из него
преимуществ". Иными словами, у поэтов вроде Теннисона и Лонгфелло был бы шанс
стать подлинно великими, проживи они подольше и избавься от уродующих стихи
привязанностей - в смысле как стиля (инверсии, излишнее украшательство), так и
эстетики (сентиментальность, фальшь, чрезмерная чопорность), - которые обрекали их
творчество в лучшем случае на некоторую ущербность, а в худшем - на посредственность.
К тому же, Лавкрафт считал "вероятно, самым великим из живущих поэтов" Йейтса, а
единственным другим поэтом, который, с его точки зрения, хотя бы отдаленно
приближался к этой категории, был, что интересно, Арчибальд Маклиш, чью лекцию
Лавкрафт прослушал в Провиденсе в январе 1935 г. и про которого сказал, что тот
"первое подобие крупного поэта, коим может похвастаться ныне это полушарие".
Лавкрафт мимолетно обратил свое внимание и на другой вид искусства - кинематограф,
- и его мнение снова было двойственным. Мы уже знаем, что подростком он с
энтузиазмом смотрел ранние фильмы Чаплина, Дугласа Фэрбенкса и других; но в
двадцатых годах его интерес постепенно угас - фильмы он смотрел, только когда Соня,
Фрэнк Лонг или кто-то еще вытаскивал его на сеанс. Хотя звуковые фильмы впервые
появляются в 1927 г., Лавкрафт не обращает на них внимания вплоть до 1930 г.:
"Несмотря на недавние улучшение качества части фильмов - благодаря новому звуковому
устройству - большинство также глупы & безвкусны, как раньше..." Я не хотел бы ставить
под сомнение мнение Лавкрафта о просмотренных им фильмах.
Но, похоже, Лавкрафт питал, по крайней мере, одно заблуждение - или предубеждение,
которое мешало ему оценить эстетический потенциал кинематографа по достоинству.
Разумеется, многие фильмы его дней - даже ныне ностальгически (и неуместно)
расцениваемые как "классика" - были крайне грубы и технически примитивны; и Фрэнк
Лонг ничуть не помогал делу тем, что вытаскивал Лавкрафта на бесконечный ряд
безвкусных мюзиклов и романтичных комедий во время визитов последнего в Нью-Йорк.
Но Лавкрафт, похоже, считал, что фильмы, основанные на литературных работах, должны
жестко следовать этим работам, и любое отклонение от текста следует расценивать как
тяжелый недостаток.
Это предубеждение играло особую роль в оценке Лавкрафтом фильмов ужасов. В одном
отборном пассаже он резко разносит три фильма - одну довольно невнятную работу и две
"классические":
В начале 1920-х "Нетопырь" вогнал меня в сон - а в прошлом году мнимая экранизация