20 марта мы узнаем, что Лавкрафт вернулся к дурной привычке времен Клинтон-стрит -
к питанию холодными консервами, - ибо он специально упоминает "эксперимент с
нагреванием" банки чили кон карне. Дальше - хуже. 22 марта "роскошная трапеза" состояла
из нескольких вареных яиц и половины банки тушеных бобов. 24 марта Лавкрафт
вынужден использовать консервированные продукты, которые пролежали, как минимум,
три года с тех пор, как их привезли с Барнз-стрит. Среди них были Zocates (род
консервированного картофеля), Protose (неизвестный мне продукт) [вегетарианское
блюдо, заменитель мяса, из арахисового масла, кукурузного крахмала, овощей и т.д. - прим.
переводчика] и даже какой-то консервированный серый хлеб. 26-го он делает
картофельный салат с zocates, старым майонезом и солью; найдя его "слегка безвкусным",
добавляет он немного кетчупа - "который дал абсолютно прекрасную & очень аппетитную
смесь". С 29 марта он начинает понемногу использовать старый кофе марки Chase &
Sanborn, у которого заканчивался срок годности, хотя лично предпочел бы марку Postum.
30 марта обед состоял из холодных хот-догов, бисквитов и майонеза.
10 апреля Лавкрафт на пробу вскрыл жестянку какао Rich's Cocoa, пролежавшую десять
лет, и обнаружил, что оно "приобрело землистый вкус": "Однако я так или иначе его
израсходую". Он был верен своему слову: следующие три дня он смешивал его со
сгущенным молоком и решительно выпивал. Позже он нашел на верхней полке кухонного
шкафа жестянку Hershey's Cocoa, почти полную емкость с солью, привезенную с Барнз-
стрит, и банку нарезанной кубиками моркови Hatchet и установил, что их можно
использовать, а также начал есть консервированный хлеб, который выглядел приемлемо.
О последствиях всей этой экономии и поедания старых и, вероятно, испорченных
продуктов можно только догадываться. Ничего удивительного, что 4 апреля Лавкрафт
признавался, что к середине дня почувствовал себя настолько усталым, что ему пришлось
прилечь отдыхать вместо того, чтобы пойти на улицу, а 13 апреля, подремав, он
обнаруживает, что "слишком слаб & сонлив, чтобы что-то делать". Разумеется, следует
подчеркнуть, что его питание в тот период не отражает его обычных пищевых привычек,
хотя и они были достаточно аскетическими. Чуть позже я расскажу о них.
Как я уже упоминал, одной из обязанностей Лавкрафта во время болезни Энни было
ведение ее корреспонденции. В Провиденсе у нее было множество друзей, с которыми она
общалась лично или через переписку; когда они узнали, что она в больнице, они прислали
множество открыток с соболезнованиями. Лавкрафт счел себя обязанным ответить на
каждую открытку, благодаря за беспокойство и сообщая новости о состоянии Энни.
Одним из адресатов, с которым в результате возникла довольно затейливая переписка -
или который, как минимум, вдохновил Лавкрафта на серию совершенно очаровательных
писем, - была Мэрион Ф. Боннер, которая проживала в Арсдейле, в доме 55 на Уотермэн-
стрит. Боннер, кажется, знала Энни, по крайней мере, со времен переезда в дом 66 на
Колледж-стрит (это было совсем недалеко от ее жилья); в своих воспоминаниях она
заявляет, что часто бывала в их доме. Но если Лавкрафт и посылал ей какие-то письма до
болезни Энни, они не сохранились.
В ходе этой переписки Лавкрафт выказывал свою нежную любовь к кошкам, заполняя
поля своих писем очаровательными рисунками кошек, играющих друг с другом и с
клубками и занятых прочими действиями, столь тепло и сердечно описанными в его
старом эссе "Кошки и собаки". Боннер, говоря о Братстве Каппа-Альфа-Тау, пишет: "Всякий
раз, как я говорила ему о какой-нибудь кошке из нижнего Провиденса, предлагая
кандидата в вышеупомянутое братство, он почти всегда ее знал. Возможно, за эти мои
старания мне было даровано почетное членство в "Братстве", "с поздравительным
мурлыканьем"".
Тем временем, Р.Х. Барлоу осаждал Лавкрафта, забрасывая его издательскими проектами.
Одним из них, в котором Лавкрафт непосредственно не участвовал, но которому выражал
всяческую поддержку, был собственный журнал Барлоу в НАЛП, "Стрекоза" (The Dragon-
Fly). Два очень солидных выпуска, увидевших свет, датированы 15 октября 1935 г. и 15 мая
1936 г. В них нет вещей Лавкрафта; в ответ на просьбу Барлоу Лавкрафт несколько