Действие в рассказе «Тайна кладбища», состоящем из двенадцати глав, развивается стремительно. В самом начале говорится о том, что в деревушке Мейнвилл умер некий Джозеф Бернс. Согласно завещанию Бернса, приходской священник Добсон должен бросить на его могиле шар в точку, помеченную буквой «а». Священник делает так и исчезает. После этого незнакомец, представившийся как Белл, появляется в доме дочери Добсона и обещает вернуть ее отца за десять тысяч долларов. Дочь звонит в полицию и кричит: «Пришлите Кинга Джонса».
Быстро приехавший детектив Кинг Джонс обнаруживает, что Белл сбежал в окно, и следует за преступником до железной дороги, где беглец заскакивает в поезд. Джонс несется в контору наемных экипажей, чтобы нанять кучера с коляской, который везет его в город Кент, куда отправился поезд. Белл тем временем прибывает в Кент, встречается там с бандой головорезов и собирается отплыть с ними на корабле. В самый последний момент появляется Кинг Джонс и арестовывает Белла «именем королевы». (Так становится окончательно ясно, что все события разворачивались не Штатах, а в Англии.) На суде Белл рассказывает, что Добсон провалился в потайной люк, ведущий в некое «ярко освещенное и роскошно убранное» помещение. Однако Добсону удалось удрать из своего узилища, сделав восковый отпечаток с ключа, и неожиданно появиться на суде. Белла приговаривают к пожизненному заключению, а мисс Добсон, естественно, выходит замуж за Кинга Джонса.
При желании в этом тексте можно найти намеки на сверхъестественное (исчезновение Добсона), но в реальности Лавкрафт, следуя приемам авторов ранних готических историй, разоблачает мистические события, давая им вполне рациональное объяснение. В рассказе он пытается одновременно продолжать несколько линий повествования, однако пересечение их организовано достаточно грубо, при помощи фраз «теперь вернемся на станцию» или «теперь вернемся в дом Добсона».
Впрочем, учитывая возраст автора произведения, перед нами несомненно удачный литературный опыт.
«Таинственный корабль» — последняя из сохранившихся детских прозаических работ Лавкрафта. Рассказ сух и лаконичен, скорее напоминает набросок, нежели законченное произведение. Однако сам автор считал его вполне завершенным текстом, и даже сохранилась распечатка «Таинственного корабля» на двенадцати страницах. Между тем понять то, что происходит в рассказе, достаточно трудно. Там описан странный корабль, которые плавает по всем морям мира. Его экипаж похищает трех разных людей и отвозит их на Северный полюс, где якобы существует громадный континент, который называется «Ничейная Земля». (Перед нами редкий случай, когда Лавкрафт нарочито пренебрегает известными ему научными данными.) В конце концов, похищенные возвращаются домой. Существует и более поздняя, переработанная версия «Таинственного корабля», но и она выглядит не менее нелепо.
В1898 г. Лавкрафт начал активно интересоваться естественными науками, прежде всего — химией, что явно поощряли его мать и тетушки. Ему даже позволили устроить собственную лабораторию в подвале. А в 1899 г., в марте, Лавкрафт создал первый номер самодеятельного научно-популярного издания «Сайентифик газетт» («Научной газеты»), которое начиналось как ежедневник, но вскоре стало выходить только еженедельно.
Среди воспоминаний, отлично характеризующих маленького Лавкрафта, есть одно очень показательное: одна из соседок обнаружила его во дворе, где он развел огромный костер. Когда Говарда принялись ругать, он оскорбленно заявил, что не собирался устраивать пожар, а хотел в научных целях организовать строго ограниченный костер, размером один фут на один фут. Здесь уже заметна страстная любовь Лавкрафта к точности, проявлявшаяся в течение всей его жизни.
Другими важными открытиями Лавкрафта в детском возрасте стали анатомия, физиология и медицинские факты, связанные с сексом. Он внимательно изучил соответствующие разделы семейной библиотеки и приобрел удивительное равнодушие к этому вопросу. Как позднее утверждал он сам, его даже в теории поразила и разочаровала чисто физиологическая сторона любовных и сексуальных отношений. Лавкрафт достаточно четко вспоминал о своих ощущениях этого времени: «Эта тема практически перестала меня интересовать. Дело было низведено до прозаичного механического процесса — процесса, к которому я относился скорее с презрением или, по меньшей мере, считал отталкивающим из-за его чисто животной природы и чуждости таким вещам, как интеллект и красота, — и лишено всякой драмы»[24]. У него не было никаких детских романтических увлечений, а секс долгое время казался странной, непонятной и довольно бессмысленной вещью.